— Окажись она права, я бы, не раздумывая, убил того мужчину, встань он между нами.
— Теперь мы все прояснили? — Эрин обняла мужа за шею.
— Уверен, что да…
— И ты не сомневаешься, кто отец моего малыша? — улыбнулась она.
— Ни на мгновение, — не раздумывая, ответил Франческо.
— А позволь-ка узнать, откуда у тебя такая уверенность, милый?
— Ты никогда не стала бы выдавать чужого ребенка за моего. Я успел достаточно хорошо тебя узнать, чтобы не сомневаться в этом.
— Значит, не во всех грехах мы склонны подозревать друг друга. Это прогресс, любимый, — пошутила Эрин. — Если отбросить все твои недостатки, Франческо, ты очень славный!
— Даже моя мама не считает меня славным, — признался он.
— Должно быть, ты шутишь. Мне показалось, она очень сильно тебя любит.
— Любит, как и положено матери, но славным все же не считает.
— Франческо, раз уж мы теперь все говорим начистоту, признайся… Когда ты понял, что любишь меня?
— Когда остался один. Когда осознал, что теряю тебя. До этого все казалось мне азартным приключением, способным отодвинуть в глубину мою тоску по брату. Да, я всегда хотел тебя, я забывался в твоих объятиях. Когда ты ушла, я думал, будто потерял всего лишь свою лучшую любовницу. Но я быстро осознал, что от меня ушел родной человек. И я часто вспоминал нашу первую встречу, тогда для меня весь мир померк, осталась только ты. Твои огненные волосы, веснушки, волшебный фиалковый взгляд, атласная кожа и сочные губы заполнили все мое сознание. Я понял, что никогда не смогу освободиться от влечения к тебе. А твои дерзкие шутки, бесстрашие и решительность покорили меня окончательно. Моей ошибкой было желание подчинить тебя себе, продемонстрировать свое превосходство, дать тебе почувствовать мою мужскую силу. Но все мои победы бессмысленны, если я теряю тебя, любовь моя.
— Я все время ощущала страшную неловкость, когда мой дрянной язык задевал твое мужское самолюбие.
— Потому что я всего лишь вспыльчивый болван. Я знаю, как ты любишь подтрунивать над моими недостатками, но все равно каждый раз сержусь, когда ты это делаешь.
— Я постараюсь беречь твою мужскую гордость, если ты не будешь…
— Манипулировать тобой и пытаться подчинить тебя себе, — закончил за нее Франческо.
— Ты понимаешь меня с полуслова, дорогой муж, — Эрин нежно его поцеловала.
Он провел рукой по ее огненным волосам.
— О чем ты задумалась, любимая?
— О нас, о малыше…
— Не надо. Подумай просто о себе. Ты прекрасна, но ты выглядишь очень усталой. И перелет, и обилие новых впечатлений, должно быть, сильно тебя утомили. Назначаю нам обоим постельный режим, — строго распорядился Франческо.