Когда Тайрелл проснулся, на небе сияла молодая луна, озаряя все вокруг своей бледной серебристой улыбкой.
— Как же так, девочка? — мягко прошептал Тай. — Ты боишься темноты?
Зебра принялась тыкаться носом в его руку, ласкающую ее морду. Ей хотелось, чтобы ее развязали и отпустили восвояси.
— Проблема в том, — продолжал он, — куда ты сейчас отправишься — на поиски Жанны или этого вороного жеребца.
Лошадь всхрапнула.
— Лучше будет, если ты все же выберешь Жанну, — произнес Тай, запрыгивая на теплую спину кобылы. — Когда я ее найду, я…
Тай замолчал. Он еще не решил, что сделает с девушкой, когда найдет ее. Пробудившись ото сна, он по-прежнему испытывал возбуждение и был зол, как медведь, у которого болят зубы. Он негодовал на Жанну, которая ускользнула от него в грозу, даже не взяв плаща, чтобы защититься от непогоды. Его неотступно преследовала мысль о том, что девушка замерзла и промокла, сколько бы он ни убеждая себя, что она заслужила это за свое упрямство или что она уже не раз оказывалась в подобной ситуации и вполне могла позаботиться о себе.
— Черт возьми, почему она на тебе не поехала? — обратился он к лошади. — Она что же, посчитала, что твои следы ливнем не смоет? Или решила, что ты сама убежишь и я вообще не смогу найти ее?
Зебра не обращала на бормотание Тая ни малейшего внимания. Она быстро спускалась по неровному каменистому склону, сохраняя безупречное равновесие, которым наделены только мустанги.
Тай не пытался направлять лошадь, так как понятия не имел, куда ехать. В темноте, окружающей их со всех сторон, он целиком и полностью полагался на слух и зрение Зебры, которые, несомненно, были гораздо острее, чем его собственные чувства. Его единственным преимуществом над мустангом был интеллект.
«Невелико преимущество, — язвительно подумал он, — раз девчонке удалось перехитрить меня».
Эта мысль не способствовала улучшению его настроения, как и тот факт, каким непроницаемым было выражение лица Жанны, когда он отказался пообещать, что позволит именно ей пленить Люцифера.
«Гори оно все адским пламенем! — кипятился Тайрелл. — Да за кого она меня принимает, раз считает, что я позволю ей рисковать ее тощей задницей в схватке с этим жеребцом?!»
Воображение тут же услужливо нарисовало Жанну, напоминая, что ее задница вовсе не тощая. Она была упругой и гладкой, когда он стаскивал ее с лошади. У нее были привлекательные округлые бедра, тонкая талия и соблазнительные женственные формы, приглашающие мужские руки к объятиям, а губы и язык — к поцелуям.
Тай поерзал, устраиваясь поудобнее, чтобы не ощущать так явно зов своей растущей и твердеющей плоти. С каждым ударом сердца он чувствовал боль, боль, которая поселилась в его теле с тех пор, как он понял, что Жанна — вовсе не тринадцатилетний мальчишка, но девятнадцатилетняя девушка.