— Я уже испугался, что Дженис назовет ваше имя. Нам обязательно нужно с вами ближе познакомиться.
— Вы определенно… — начала Эбби. Но Флинн крепко взял ее за руку.
— Думаю, нам надо пойти и поздравить наших родителей, не так ли?
Эбби хотела возразить, но выражение глаз парня подавило ее волю к сопротивлению.
— Правда, есть опасность, что мы только подольем масла в огонь. Все и так бурно обсуждают неожиданную помолвку, — тихо проговорил Флинн, когда они отошли от Бойда. — По крайней мере, родители не вытащили нас на середину сцены с самого начала. Безусловно, мудрый шаг: ты вряд ли сумела бы скрыть свой гнев… Кстати, что ты в нем нашла?
— Ты имеешь в виду Бойда? — Она слегка откинула голову назад. — Милый мальчик. Он увидел меня на коктейле у Тэлботов и моментально захотел узнать, кто я.
— Моментально? — фыркнул Флинн. — И поэтому ждал сорок восемь часов, прежде чем подойти. Вначале убедился, что ты не только хорошенькая мордашка, но и партия выгодная. Небось, задрожал от восторга, когда узнал, что ты дочь самого Уоррена Стэффорда. Твоя цена тотчас круто взлетела вверх.
— А что бы ты сделал, если бы тебе на вечеринке понравилась девушка? — презрительно сморщила нос Эбби. — Прямиком, что ли, к ней строевым шагом и под козырек: «Здравия желаю. Разрешите познакомиться. Прошу занять отведенное вам место в моей личной жизни согласно предписанию»?
— Что-то в этом духе, — согласился Флинн, когда они добрались до лестницы, возле которой стояли родители. Он улыбнулся Дженис и поцеловал ее в щеку. — Мне уже можно называть вас мамой или дождаться свадьбы?
— Ох, Флинн, конечно, называй меня так, мне будет очень приятно, — ласково улыбнулась в ответ Дженис.
Ничего удивительного, что этот плут сумел очаровать мою бедную мать, возмутилась Эбби. Да будь у нее в груди ледышка вместо сердца, и то бы растопилась, от подобных слащавых слов. И смотреть, и слушать противно! Она сделала вид, что не обратила внимания на этот обмен любезностями, и повернулась к Фрэнку, стоявшему рядом с матерью. Надо, не откладывая на потом, дать понять, новоявленному отчиму, что Флинн волен говорить и делать все, что ему заблагорассудится, но для нее Фрэнк никогда не станет «папой».
— Наилучшие пожелания, Фрэнк, — проговорила Эбби и протянула ему обе руки. Но не подставила щеку для поцелуя, и, к ее великому удовлетворению, тот не стал делать попыток к сближению.
— Я знаю, Эбби, вам нелегко понять нас. — Бледно-голубые глаза серьезно смотрели на нее, пожатие было крепким. — Главное — чтобы вы знали: ваша мать очень дорога мне.