Как и предполагал Борис Николаевич, едва новое российское правительство было сформировано, он почувствовал отношение своего окружения к этой молодой команде. Они не нравились Руцкому, который вообще не понимал, почему Бурбулис занимает сразу две должности и становится фактически вторым человеком в стране после Ельцина. Они не понравились Руслану Имрановичу Хасбулатову, который считал, что подобные назначения Ельцин должен согласовывать не с Бурбулисом, не являющимся ответственным по Конституции политиком, а с руководством Верховного Совета. Тем более что после того, как все оппоненты Хасбулатова взяли самоотводы, он легко был избран руководителем российского парламента.
И уж тем более подобные назначения совсем не нравились Петрову, просто не понимавшему, почему все кадровые решения по таким важным проблемам принимаются по подсказке Бурбулиса, а не с подачи руководителя администрации президента. Но правительство было сформировано, и Гайдар с товарищами начали работу в крайне тяжелых условиях.
Примерно в эти дни резко обострилась ситуация в Чечне, где началось противостояние Верховного Совета и исполкома чеченского народа, возглавляемого генералом Дудаевым. Выборы президента республики принесли победу Дудаеву. Ежедневно начали поступать сводки о бесчинствах и убийствах в Грозном. Ельцин позвонил Хасбулатову.
– Руслан Имранович, мне ежедневно докладывают о нестабильной обстановке в Чечено-Ингушской республике, – начал он. – Я думаю, что нам уже пора вмешаться и положить конец этой вольнице.
– У меня были представители из Грозного, – согласился Хасбулатов. – Я тоже считаю, что будет правильно, если мы направим Дудаеву серьезное предупреждение.
– Я думаю, что нужно вводить чрезвычайное положение, – предложил Ельцин. – Вчера говорил с Александром Владимировичем, он такого же мнения. – Имелся в виду Руцкой.
– Этот вопрос следует обговорить, – воздержался от конкретной поддержки Руслан Имранович. – Вы ведь понимаете, что нам нужно соблюдать баланс между правом народов на самоопределение и их деятельностью в рамках Конституции нашей республики.
– Я подумаю, – согласился Ельцин и положил трубку.
Следующие несколько дней поток негативной информации не ослабевал. При этом начали приходить абсолютно неприемлемые новости об убийствах политических противников Дудаева. Последней каплей стала попытка убийства ректора Грозненского университета. Ельцин вызвал к себе Петрова и приказал ему готовить Указ о введении чрезвычайного положения, который объявили этим вечером.
Но вместо того, чтобы успокоить горячие головы, он, словно бензин, брошенный в костер, заставил пламя пылать еще ярче. Дудаев заявил, что отныне каждый дом, каждая постройка в Грозном станет крепостью, и российский президент не сможет добиться поставленной цели силой оружия. По всей республике начали вооружаться добровольцы, тем более что нужды в запасах оружия у них не было. За счет разгромленных или перекупленных бывших советских складов можно экипировать и вооружить сразу две полноценные дивизии.