Он резко остановился и повернулся к ней.
— Ты рано встала.
Она пожала плечами.
— Ты тоже.
— Привычка.
— Спасибо, что сделал кофе. — Ей нравилась мысль о том, чтобы проводить вместе тихие утренние часы и обсуждать предстоящий день.
— Не за что.
Он поплыл к ней.
— Пора приступать к монтажу.
Резкий переход от личного к работе сбил ее с толку.
— Прежде чем мы начнем… я просто хотела сказать, Макс, прошлая ночь была… изумительной.
Зрачки его расширились. Он быстро кивнул.
— Но я… я не знаю, что сказать твоей семье о нас.
— А зачем им что-то говорить?
Ей едва удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.
— Из-за этого. — Она показала на крошечный любовный укус на шее. То, что Макс был настолько охвачен страстью, что забылся, приводило ее в восторг. — Белла и Сиси вчера вечером допытывались у меня, с кем я встречаюсь.
— И что ты им сказала? — Его настороженный тон включил тревожные звоночки у нее в подсознании.
— Мне удалось уйти от ответа, потому что не хотелось лгать. Что мы им скажем?
Он вылез из бассейна и взял полотенце.
— Это не их дело.
— Но… — Ей хотелось, чтобы они знали. Чтобы все знали.
Макс отвел глаза, затем снова посмотрел на нее.
— Дана, говорить что-то сейчас преждевременно. Давай подождем и посмотрим, как все пойдет. Незачем пробуждать в них надежду, если у нас ничего не получится.
Если у них ничего не получится.
Она по уши влюблена в него, а он просто пробует.
Отрезвляющее напоминание, что у них впереди еще долгий путь.
— Которая из них ты настоящая?
Вопрос Макса нарушил сосредоточенность Даны. Она вскинула на него глаза.
— Извини, что ты сказал?
— Которая из них ты настоящая? — повторил он. — Консервативный ассистент или это? — Он кивнул на ее джинсовую юбку и безрукавку с кружевами. Его взгляд задержался на «вьетнамках» и ногтях, покрытых персиковых лаком.
Дана сочла тот факт, что Макс думает о ней, плюсом, особенно поскольку он постоянно в центре ее мыслей.
Его взгляд задержался на ее груди, и, разумеется, эта часть тела тут же отреагировала покалыванием. Да и как могло быть иначе? Макс всегда так действует на нее. Она знала, Макс желает ее, но вдруг секс — единственное, что он от нее хочет?
— И та, и другая.
— Невозможно. Два разных человека. Кроме того, в течение пяти лет я не видел и намека на сексуальную штучку с кольцом в пупке.
— Почему невозможно, Макс? Ты, как продюсер, режиссер и монтажер, имеешь множество граней. — Она пожала плечами. — Если ты можешь быть разносторонним, почему другие не могут?
— Это не одно и то же.
— Одно и то же. Мы все такие, какими нам нужно быть для людей, окружающих нас в данный момент.