— Так. С меня хватит. — Прийти домой наутро и с порога заговорить о булочках. У меня бешенство к горлу подступило.
— Секо, на что ты так злишься? — спрашивает он.
Муцуки полагает, что для всего на свете нужна причина.
— Я ни на что не злюсь. Я просто не хочу есть. Не надо было мне ничего приносить. Ты что, не устал? Ты же всю ночь работал? Вот и не стоило, знаешь ли, приезжать домой! — пулеметной очередью выдала я.
Говорю — я пойду подремлю. Снова ложусь в постель. С головой забираюсь под простыни и рыдаю.
Сдерживаться дальше сил уже нет. Пытаюсь приглушать всхлипывания, глаза и нос уже жжет и щиплет. Дышать больно, вся постель насквозь мокрая от слез. Чуть погодя с легким скрипом приоткрывается дверь, и я слышу голос Муцуки.
— Все, я пошел! — говорит он.
— Да не могу я понять, что ты хочешь сказать, когда ты так плачешь! — кричит Мидзухо в трубку. — Что случилось? Муцуки здесь?
— Нет его. — Я начала икать. — Муцуки — ик — в больнице. У него — ик — сегодня было ночное дежурство! — прорыдала я.
— И ты поэтому так плачешь?
— У Муцуки было ночное дежурство… — Я снова икнула.
— Да, да, ты уже сказала. Дальше что?!
— Вот… вот из-за этого!..
— Секо?
Я рыдала в трубку — и сама не знала, почему рыдаю.
— Я пила виски в ванне. А Муцуки не позвонил. А он всегда звонит, когда у него ночное дежурство! А он булочки купил! А я наговорила каких-то гадостей. Я даже ничего такого в виду не имела, а…
— Успокойся-ка, — сказала Мидзухо. — Ты зачем мне позвонила — рассказать, какой твой Муцуки замечательный?
— Нет, я…
— А звучит очень даже похоже на то. Ты взбесилась, потому что он всегда тебе звонит и булочки покупает, а тут не позвонил и не купил, так, что ли?
— Нет! — взвыла я. — Булочки он как раз купил!!!
— Ну, без разницы. — Мидзухо тяжело вздохнула. — Братцы, а что бы вам просто ребенка не завести?
— Ты это о чем?
— Вот родите ребенка — и будет полный порядок. Я ведь так дико тосковала, когда мой муж в командировки уезжал, а как только Юту родила — все, теперь живу и радуюсь.
— Но у нас ничего такого!..
— Да все у вас точно также, — отрезала Мидзухо. — Ты подумай, как родители твои нервничать будут, если у вас и дальше так пойдет. И по отношению к Муцуки тоже нечестно.
— Да, но…
— Вы зачем вообще поженились?
Я немножко помолчала.
— Даже не знаю… Но уж точно не для того, чтоб детей заводить, — ответила наконец чуть слышно.
— Ну, может, и не для этого, а все-таки… — Она еще что-то говорила, но я повесила трубку.
Мидзухо не понимала. И никогда, ни за что не смогла бы понять. Влипла я. «Ты подумай, как будут нервничать родители… И по отношению к Муцуки тоже нечестно».