Он вскочил с дивана. От возбуждения он не мог усидеть на месте.
— Ради всего святого! Вы ведь познакомились через брачное агентство! Не припомню, чтобы об этом было написано в твоей анкете или в твоих справках о здоровье. Ты на полном серьезе сообщаешь мне, что мой зять не… не настоящий мужчина?! Это нелепость, абсурд. Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я тебе поверю?
Далее он заметался из крайности в крайность — то бомбардировал меня гневными заявлениями, то переходил на умоляющий шепот. К примеру, обрушив на меня высокопарное обвинение в том, что я самозванец, немедленно принимался жалобно шептать:
— Пожалуйста, нет, нет, только не это!
Только не это! Только не такой порядочный молодой человек, как я! Такой просто не может вдруг оказаться гомиком!
Я молчал. Краем уха слышал гудение холодильника на кухне. Мой тесть снова сел на диван и понурил голову с совершенно безутешным видом. Довольно долго ни один из нас даже не шевельнулся.
— Я ухожу.
Он резко вскочил, надел пиджак и прошествовал к двери, не удостоив меня даже взглядом. Я услышал, как, надевая туфли в прихожей, он бормочет:
— Что же мне прикажете жене сказать?
Глядя в пол, я встретил его уход молчанием. Хлопнула дверь, гулкий металлический удар отрикошетил от стен холла.
— Привет, Секо, я дома. — Я полагал себя обязанным ей сказать. — Твой отец только что ушел.
— Да? — Секо смотрела на ванну.
Разграфленный белый лист бумаги, прибитый кнопками, висел у раковины, но ванна оказалась слишком велика для успехов в скоростных заплывах. Золотая рыбка так ни разу и не переплыла ее из конца в конец.
— Думаешь, сегодня у нее получится? — спросил я, но Секо не ответила.
Да, особых надежд не было — рыбка лениво дрейфовала на поверхности, почти не двигаясь.
— Если ты самозванец, — Секо говорила, следя глазами за рыбкой, — то и я тоже самозванка. Ведь правда?
Лицо у нее было серьезное, брови нахмурены.
— Мой папочка, похоже, просто совершенно не врубается.
Она пыталась меня приободрить, и внезапно я почувствовал себя жалким и одиноким. Я стоял и смотрел на спину Секо. На ее длинные волосы. На узенькие плечики. На слегка обветренные пятки.
Позже, тем же вечером, мой тесть позвонил нам. Сказал, что собирается приехать в воскресенье.
— Вместе с женой, — добавил он. Голос его звучал гораздо спокойнее, чем днем, но так и звенел от гнева. — И я был бы очень признателен, если бы твои родители тоже присутствовали. Потрудись поставить в известность Секо.
— Непременно поставлю, — заверил я, но необходимости в этом не было. Прижавшись ушком к трубке, затаив дыхание и насупившись, Секо стояла рядом со мной. — Да, конечно. Значит, послезавтра. После обеда. Да, естественно, мы будем дома.