Я не мог втиснуть даже слова. Секо сидела и попивала свой холодный чай с совершенно невозмутимым лицом, но я был абсолютно уверен, что происходящее осточертело ей не меньше, чем мне.
Я должен был сказать хоть что-нибудь.
— Понимаете, нас на самом деле устраивает все как есть.
— Si, si [10], — громко выразила согласие Секо.
На минуту воцарилась тишина. Потом мой тесть вполне спокойно спросил:
— Я правильно понимаю? Ты намерен порвать отношения со своим дружком, так?
Я знал — рано или поздно этот вопрос всплывет, и давно готов был на него ответить. Да — я намерен порвать отношения с Коном. Я собирался сказать именно это. Но слова просто не шли с языка. Спина Кона, запах кока-колы — вот и все, о чем я мог думать.
— Если Муцуки бросит Кона, — Секо встала со мной плечом к плечу, — я брошу Муцуки!
Все были потрясены до невозможности. Снова воцарилась тишина.
Бурный выдался денек… В конце концов встреча на высшем уровне завершилась тем, что совещавшиеся стороны так и не достигли консенсуса (как будто его вообще можно было достичь) и покинули нас изнывающими от бесконечной усталости.
— На-ка. — Секо ткнула мне под нос свой стакан. Я сделал глоток… в стакане оказался не чай, а виски! Все это время она хлестала виски со льдом?! Три ха-ха! Секо взвизгнула от восторга. Женщина на балконе напротив принялась выколачивать пыль из своего футона. — Скажи, что ни о чем не жалеешь. — Секо отхлебнула еще виски.
— Наверное, правду сказал твой отец. Люди вроде меня не должны жениться…
Секо удивленно взглянула на меня. Потом ее глазища метнули гневные молнии.
— Ты совсем кретин?! — выплюнула она.
Личико ее покрылось ярким румянцем, несколько мгновений она яростно смотрела на меня в упор, и я подумал — вот сейчас она заплачет. Она вскочила и вылетела из комнаты, покинув меня в компании Сезанна и Древа юности.
Я нашел ее в спальне — ничком на кровати и всю в слезах, в точности, как и ожидал. Да уж, когда жена моя плачет, то плачет в высшем смысле этого слова. Я сел рядом. Стал просить прощения. Не поднимая головы, она только крепче притиснула к себе подушку.
— Я не жалею. Нет, конечно, я не жалею ни о чем! — сказал я.
Я старательно отводил глаза. С Секо всегда получалось так, и только так, — она открыто выражала бурные, неприкрытые чувства. Чем заслужил я подобную силу любви?
— А не выпить ли нам малость шампанского?
Плач ее утих. Все еще лежа лицом в подушку, она закивала. Все деньги, отложенные в этом месяце на продукты, мы уже потратили, так что пришлось мне готовить на обед целую гору пирожков окономияки