И это к лучшему — пусть остается неизвестной, решила Джин, подавив всплеск паники.
Мысль о Софии придала ей хладнокровия и сил. Она распрямила плечи, вытянувшись на все свои метр семьдесят, и пошла по коридору, убеждая себя, что справится со всем этим, как уже справлялась со множеством проблем в прошлом. Главное — сохранить уверенность в себе…
Войдя в кабинет, она увидела, что Майк стоит, склонившись над ящиком с медицинскими картами. Благодаря природной грации, довольно редко встречающейся у таких высоких мужчин, даже в этой позе он не казался неуклюжим или сутулым.
— Опаздываешь, — проговорил он, выпрямляясь и выразительно глядя на часы.
— Не пытайся поймать меня на этом, Майк! — огрызнулась Джин. — Больница задолжала мне гораздо больше за сверхурочную работу. Я могу хоть сейчас взять неделю отгулов!
— Пытаешься улизнуть?
Это был явный вызов, но он прозвучал так мягко, что она не нашлась, что ответить, и сердито направилась к своему месту.
— Ты переставил столы! — возмущенно вырвалось у нее.
Предыдущему заведующему не нравился яркий свет, поэтому он поместил свой стол подальше от окна и сидел лицом к двери, а четыре стула для посетителей располагались перед ним в виде подковы. Стол Джин стоял наискосок, ближе к окну, так что со своего места она могла видеть дверь и в то же время любоваться красотой озера.
Майк сгруппировал стулья для посетителей вокруг небольшого журнального столика, а свой стол передвинул к окну, расположив его под углом к ее столу. Теперь они оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга!
Джин всерьез задумалась о том, чтобы взять дополнительный отпуск.
— Почему ты одна должна любоваться чудесным видом из окна? — беззаботно возразил Майк. — Мне кажется, что так будет удобнее. Ты не согласна?
Она была уверена, что в его глазах сейчас мелькают озорные искорки. Но она не позволит ему раздразнить себя, не даст снова войти в ее сердце и причинить боль.
— Безусловно, — с язвительной иронией согласилась Джин. — Как только ты начнешь меня раздражать, я смогу взять этот латунный тазомер и накинуть тебе на шею.
Губы Майка дрогнули, но он не улыбнулся, — что уже было хорошо! Эта улыбка могла бы разорвать тонкую вуаль ее самообладания и сделать беззащитной перед его мужским обаянием.
— Я думал о других удобствах. Один стол хорошо, а два — еще лучше.
Щеки Джин предательски вспыхнули. Как он смеет напоминать ей о той глупой проделке? И как смеет помнить об этом ее тело?
— Даже и не мечтай! — отчетливо произнесла она. — Я вынуждена работать с тобой в течение двух месяцев, Майк Брэдли, но не более того. И если ты питал какие-то иллюзии о возобновлении наших прежних отношений и воображал, что я растаю, едва увидев тебя, то ошибся! Забудь об этом. Все, что было между нами, давно кончено. — Джин смахнула со стола несуществующую пылинку и, яростно сверкнув на него глазами, добавила: — И помни, что это был твой выбор.