Герцог скривил в усмешке рот и посмотрел мистеру Мидлтону прямо в глаза.
Тот продолжил:
— Ваше сиятельство, вероятно, встречали на бегах сэра Джарвиса?
— Я думаю, он состоит в жокейском клубе, — заметил герцог, — но не могу вспомнить, знакомы ли мы. А что ты о нем знаешь?
— Да очень мало, ваше сиятельство. Но нетрудно узнать.
— Займись им. Не уверен, но мне кажется, с ним был связан какой-то скандал или ходили слухи… Не помню.
— Предоставьте это мне, ваше сиятельство. И я попробую разузнать, почему мисс Стэмфорд отдает предпочтение его светлости. В последний раз ее имя упоминалось рядом с именем мужчины более солидного, у которого были все шансы на завоевание ее сердца.
Герцог с любопытством посмотрел на мистера Мидлтона.
— Ты хочешь сказать, Мидлтон, что у мисс Стэмфорд, а возможно, у ее отца есть особые намерения?
Мистер Мидлтон улыбнулся:
— Конечно, ваше сиятельство. Как и у всех молодых леди. И вы это хорошо знаете. Чем выше титул, тем богаче улов…
Увидев, как герцог поджал губы, он понял, что упоминание о любовных делах виконта его раздражает.
Что касается самого герцога, то женщины преследовали его не только из-за титула. Он был очень хорош собой, держался несколько высокомерно, что для большинства женщин, находивших его неотразимым, представлялось неким вызовом.
Удивительно, что в эпоху свободы слова и еще более свободной морали даже с самыми близкими друзьями он никогда не позволял себе обсуждать интересовавшую его женщину. Это было хорошо известно в свете и прибавляло нечто сокровенное ауре, окружавшей герцога, словно защитный ореол.
В высшем свете не было дамы, которая не предпочла бы завоевать сердце герцога Алверстода, нежели выиграть дерби.
У герцога было много романов, но он вел себя достаточно осторожно, и никто не знал о них, пока они не заканчивались одним из двух: либо какая-нибудь красавица уезжала грустить в деревню, либо ее несчастный вид говорил о безвозвратной потере.
Слова «соблазнитель женщин», неразумно оброненные виконтом, в самом деле частенько упоминались в связи с именем герцога. Но поскольку он был чрезвычайно щепетилен в отношениях с женщинами, те редко обижались на него, даже когда он их оставлял, а жаждущие узнать о его любовных приключениях так и оставались в неведении.
Между тем мистер Мидлтон, собрав бумаги, произнес:
— Я выясню все, что смогу, и представлю вам сведения о сэре Джарвисе как можно скорее.
— Спасибо, Мидлтон. Я знаю, на тебя можно положиться.
Герцог поднялся из-за стола — он провел за ним почти два часа.
— Я собираюсь в Карлтон-Хаус, — сообщил он, — и, поскольку меня там заставят переесть и перепить, чего я не люблю в середине дня, пошли грума к «Джентльмену Джексону». Пусть передаст ему, что я надеюсь появиться в половине пятого и буду очень обязан, если смогу лично с ним провести несколько раундов.