— Меня женщина не обманет, Билль. Не таковский я!
И, словно бы в доказательство, что он не таковский, Дунаев налил себе рюмку и выпил ее залпом.
— Не хвалитесь, Дун. И бросьте об этом думать, а женитесь скорее… Я ведь так… по-стариковски болтаю… А вы и поверили! — старался успокоить Дунаева Билль.
И действительно, добродушный и не особенно сообразительный Дунаев успокоился, однако проговорил:
— Моя невеста, Билль, не такая, чтобы прикарманить деньги… И завтра же я их от нее отберу!.. Надо за лавку платить. Так и скажу…
— Ну, значит, и делу конец… Так вы завтра едете, Чайк?
— Завтра… Что здесь делать?..
— Правильно. И я терпеть не могу города. На большой дороге, на козлах я чувствую себя лучше… Ну, да и то… города-то мне молодость-то попачкали… От этого, верно, я люблю так свой дилижанс… А то ехали бы, Чайк, послезавтра со мной… Я вас до перекрестка довезу, а там пешком пойдете…
— Ждут меня, Билль. Надо спешить.
— Так вы, значит, на пароходе, который в Сакраменто ходит, можете ехать.
И Билль объяснил, что ежедневно в семь часов утра и в семь часов вечера в Сакраменто ходит пароход.
После обеда сотрапезники вышли на террасу, выходившую в сад, и им подали туда кофе, коньяк и ликер для Чайкина.
Все были в благодушном болтливом настроении хорошо пообедавших и слегка выпивших людей.
Даже Чайкин выпил две рюмки хереса и с удовольствием потягивал Кюрасао.
Они вспоминали путешествие с Биллем, и Чайкин, между прочим, спросил Билля, что он думает о недавнем убийстве среди белого дня бывшего их спутника, агента большой дороги, — кто его убил?
— По-моему, его должен был убить Дэк! — проговорил Старый Билль и, помолчав, прибавил: — И хорошо сделал… Не стройте кислой рожи, Чайк. Очень хорошо сделал… Такому человеку не для чего жить. Все равно, рано или поздно, он был бы повешен. Годом раньше или позже, не все ли равно?
— Дэк ко мне заходил! — промолвил Чайкин.
— Заходил?.. Ну, так это, наверное, он прикончил бывшего товарища. Дэк — порядочный человек. Но как он узнал ваш адрес, Чайк?
— Я его встретил на улице и сообщил ему. Едва узнал его — такой франт. И бороду сбрил! — рассказывал Дунаев.
— Ловко! Разумеется, он! — уверенно проговорил Билль. — Зачем же он к вам заходил, Чайк?
— Я не видел его. Меня не было дома. Велел передать поклон и сказал, что будет опять.
— Ну, наверное он…
В эту самую минуту на террасу вошел Дэк. Безукоризненно одетый, с брильянтом на мизинце, элегантный и красивый, он озирал публику и, увидевши Билля и двух русских, подошел к ним.
Билль и Чайкин не узнали в этом франтоватом джентльмене бывшего агента.