Мила настояла, чтобы Володя пошел к комбату и попросил у него коротенький отпуск — пора уже отвезти ее в Москву. Он несколько дней отнекивался (наступление же немцев на носу) и все же сдался. Комбриг ответил ему:
— Отпуск во время войны, да еще накануне наступления немцев! — удивился подполковник. — Ты что, Соболев?
— Милу надо отвезти к ее родным — она уже на шестом месяце.
— Причина, конечно, уважительная, но не могу. Твой батальон ведущий в бригаде… Не могу!
Комбат Соболев не стал настаивать. Уйти в отпуск, да еще накануне боев, прослыть сдрейфившим. И как он будет смотреть в глаза своим танкистам!
— Скажите Миле, что я у вас был, отпуск просил, но…
— Хорошо, сейчас вызову и постыжу отважную.
Мила враскачку направилась к комбригу. Володя остановился поодаль. В машине комбрига она побыла недолго, вышла со слезами.
— Я же тебе говорил…
— Плачу я не потому, что комбриг отказал тебе в отпуске. Как ты без меня будешь воевать? Ты же безотказный. Я тебя предостерегала, а теперь кто удержит тебя…
— С этой задачей механик-водитель вполне справится. — Владимир улыбнулся. — Только накажи ему со слезой. Тебя он слушался лучше, чем меня.
— Поговорю, — уныло согласилась Мила. — Только моего разговора с ним хватит на первый бой.
Соболев вел Милу к батальону, когда из-за поворота вывернулись две командирские машины и, поравнявашсь, резко остановились. В первой сидел комкор, он знал Соболева лично и несколько удивился, что он сопровождает беременную девушку.
— Твоя законная или…
— Законная. Правда, расписались не так давно. Бои…
— Поздравляю. И, похоже, уже скоро будет семья?
— Да вот… Со дня на день отправляю жену в Москву, к ее родным.
— Надо бы и тебе дать отпуск на неделю, но война… — Машины фыркнули и помчались дальше. К удивлению Володи, Мила зажала нос.
— Это ты что? Солярки нанюхались, а от «виллисов» пахнуло благородным дымком, а ты носик в сторону.
— Да ты что… Сын наглотается дымищи и какой родится?
— Настоящий танкист! — улыбнулся Володя. — Составим экипаж машины боевой, — ответил он строкой из песни.
— Ни за что! — решительно возразила Мила. — За тебя болею, а ты еще хочешь, чтобы и за сына переживала! Рожу тебе доченьку.
Через день Соболева вызвали в штаб бригады. Подполковник объявил:
— Командируешься в штаб армии. На конференцию по борьбе с «тиграми» и «Фердинандами». Покумекай, вспомни минувшие бои и доложи так, чтобы нашу бригаду запомнили.
— Не мастер я говорить.
— А ты не говори, а рассказывай, как твои танкисты разделывались с танками врага. И получится то, что надо.
За Соболевым и Милой примчался «виллис». Молодые не сразу решились влезть в генеральскую машину. Шофер усмехнулся и помчал с пыльцой. Штаб армии располагался на армейской полосе обороны, по-полевому — в блиндажах, но для командарма в деревне нашли домишко, недалеко от Ольховки, с блиндажом в подвале, а саперы восстановили его.