Я заглянул ей за спину, там за сетчатой дверью стоял малыш Форрест. Вид у него был вроде как грустный и озадаченный.
— Ты кто? — спрашивает он.
— Ну, я Форрест. Помнишь, мы как-то с тобой знакомились? Тогда, в Саванне.
— Ты тот, что с такой забавной макакой?
— Да. Его зовут Сью. Только никакая он не макака. Он чистокровный орангутан.
— А где он теперь? Он здесь?
— Не-а. Его здесь нет, — говорю. — Я так прикидываю, у него теперь где-то еще дела.
— Сейчас мы поедем повидаться с моей мамой, — говорит мальчуган, и мне тут же, на месте, помереть захотелось.
— Угу, — говорю. — Я знаю.
Миссис Каррен сажает нас в машину, и мы едем на кладбище. Всю дорогу у меня в животе порхают какие-то жуткие бабочки. А малыш Форрест, тот просто смотрит из окна машины большими грустными глазами, и я все думаю, что же за дьявольщина должна теперь со всеми нами случиться.
Кладбище оказалось по-настоящему прелестное. Такие дела. Огроменная магнолия и дубы, а мы все кружили и кружили, пока не добрались до большого клена и миссис Каррен не остановила машину. Было воскресное утро, и где-то вдали звенели церковные колокола. Когда мы вылезли из машины, малыш Форрест подошел, встал рядом со мной и поднял на меня глаза. Тогда я взял его за руку, и мы пошли к могиле Дженни. Земля все еще была влажная от дождя, и туда намело уйму кленовых листьев, красных и золотых, формой совсем как звезды.
— Так мама здесь? — спрашивает малыш Форрест.
— Да, деточка, — говорит миссис Каррен.
— А могу я ее увидеть?
— Нет, но она там, — говорит мама Дженни. Мальчуган оказался храбрый, ничего такого, не стал реветь, как на его месте сделал бы я. Через несколько минут малыш Форрест нашел себе палку, чтобы поиграть, и отошел в сторонку, погруженный в свои дела.
— Просто не могу поверить, — сказала миссис Каррен.
— Я тоже, — говорю. — Это неправильно.
— Теперь я лучше вернусь к машине, Форрест. Вам, наверное, надо какое-то время побыть одному.
Я просто стоял там. Вроде как онемел и только руки ломал. Мне казалось, все, кого я по-настоящему любил, умерли или еще куда-то делись. Бубба и мама, а теперь бедняжка Дженни. Снова заморосило. Миссис Каррен сходила за малышом Форрестом и посадила его в машину. Я уже собрался было уходить, но вдруг услышал голос:
— Форрест, все хорошо.
Я огляделся, но там никого не было.
— Я сказала, что все хорошо, Форрест, — повторил голос. Это была… нет, этого не могло быть… это была Дженни!
Правда, вокруг по-прежнему никого не было.
— Дженни! — говорю я.
— Да, Форрест, я просто хотела, чтобы ты знал: все будет хорошо.