— Когда-нибудь... я выйду отсюда! - Молодой женщине уже самой в это не верилось. — И тогда, тогда я напишу книгу, напишу сама, соберу все услышанные здесь истории... Талмуд выйдет потолще, чем «Капитал» Маркса, - мечтала она хмурым февральским утром, глядя, как дождь чертит по стеклу чьи-то линии жизни.
Не хотелось никакой манной каши, душа требовала жаренного на углях мяса и свежих помидорчиков - не более и не менее.
Потом она почти всю ночь вдыхала запах хлорки, которой больничный коридор был пропитан насквозь, бездумно меряя его шагами в сто первый раз, периодически тяжело приваливаясь к стене, пытаясь сосчитать, с какой частотой идут схватки.
Сын был такой же упрямый, как и папа. Его категорически не устраивали пеленки. После самого тщательного, тугого пеленания из кроватки раздавалось кряхтение, а еще через пару минут наружу торчали маленькие кулачки, а Денис довольно улыбался.
Однажды молодая мама не выдержала и пожаловалась патронажной медсестре.
— Надевайте сразу распашонки, никаких проблем, мальчик у вас крупный! — бойко посоветовала та профессиональным тоном.
— Да уж... — озадаченно протянула Тина, — сама бы я ни за что не догадалась, жертва стандартов и стереотипов.
Вот уж кого-кого, а ребенка жертвой стандартов и стереотипов было назвать трудно. Он постоянно путал день с ночью первые полгода жизни и не любил музыку, предназначенную для младенцев, хотя аннотация на диске утверждала, что это специально подобранные для детей звуки. Впрочем, он довольно легко засыпал под Джо Дассена. «Хорошо хоть, что не под «Рамштайн», — усмехалась про себя Тина, в седьмой раз включая один и тот же компакт-диск.
Мама ласково звала его Колокольчиком, и впрямь, Динь номер два оказался на редкость голосистым. Каждый раз, вставая к нему ночью, Тина тихо радовалась, что живут они не в хрущевке с почти картонными стенами.
Массаж, гуляние, купание и, конечно, кормление — ей пришлось пережить то странное ощущение, когда не принадлежишь себе больше, а пуп земли смещается в сторону вон того, пахнущего ромашкой и молоком самого любимого существа на свете.
Иногда она чувствовала себя измочаленной кожурой от банана, на которой, ни разу не споткнувшись, краснознаменный ансамбль песни и пляски имени Александрова в полном составе станцевал гопак.
— И еще одна распашонка, их необходимо гладить с обеих сторон! - мурлыкала под нос очередную инструкцию мамочка, бойко орудуя утюгом.
Тина страшно боялась, что сделает что-нибудь не так и, пожаловавшись однажды Dixi, получила в подарок роскошную «Энциклопедию для пап и мам», в которой имелась таблица, где описывалось, что ребенок должен уметь делать в возрасте одной, двух, трех и так далее недель. С дивной периодичностью мамочка засовала туда свой любопытный нос и убеждалась, что с Динькой все в порядке и развивается он хорошо, лучшего и желать нельзя.