Роуланд нахмурился.
— Мы говорим не о ней. Я и так сказал тебе больше, чем надо.
— Ну когда ты стонешь во сне… — засмеялся Эварард.
Роуланд вскочил и сморщился от боли.
Прошло уже два месяца, но рана еще не зажила.
— Обойдусь без твоих насмешек, — сказал он грубо.
Эварард не обиделся на Роуланда.
— Где же твое чувство юмора? Или оно исчезло вместе с твоей дамой?
— Эварард, клянусь! Если бы ты не был моим братом, я разорвал бы тебя на части! — прорычал он, сжав кулаки. — Не упоминай больше о ней при мне!
— Именно потому, что я твой брат, я могу говорить все, что думаю, — сказал Эварард серьезно. — А ты дважды подумай, прежде чем бить кулаком по этому лицу. Это все равно, что бить по своему.
— Не будь таким самоуверенным, брат.
— Видишь ли, — продолжил Эварард, — ты слишком серьезен, а я шучу. Внутри тебя сидит гнев, Роуланд. И ты разрешаешь ему сидеть, вместо того, чтобы избавиться от него.
— Ты слишком много себе позволяешь.
— Разве? Она оставила тебя, она решила уехать с братом, а не быть с тобой.
— Хватит, Эварард. Хватит.
— Ты никогда не увидишь ее больше. И это для тебя ничего не значит?
— Хватит! — взорвался Роуланд.
— И ты не называешь это гневом? — продолжал Эварард, рискуя, потому что лицо Роуланда превратилось в маску ярости.
— Посмотри на себя. Ты готов убить меня за то, что я называю вслух то, что тебя гложет. Так почему бы тебе не покончить с собственной жизнью? Ты явно не можешь жить без этой женщины, однако ничего не предпринимаешь, чтобы ее вернуть.
— Пошел ты к черту, Эварард. Как я могу ее вернуть, когда она презирает меня? И ее брат готов убить меня, как только увидит.
— Ах, Роуланд! Этим препятствиям ты придаешь слишком большое значение. Ты ведь не пытаешься, ты боишься потерпеть поражение, потому что тогда действительно все будет кончено. Но ты же не знаешь — проиграешь или выиграешь, пока не попытаешься.
Роуланд молчал, а Эварард не унимался.
— А что, если дама в таком же отчаянии, как и ты? А что, если ее брат уже остыл? Все, что было, касается только тебя и твоей дамы. Значит, поправки следует внести в отношения с ней. Она может понять тебя. Но опять как ты узнаешь, если с ней не встретишься? Поезжай. Поезжай в Берри, Роуланд. Поговори с ее братом. Расскажи ей, что у тебя на сердце. Ты ничего не теряешь, а если не поедешь — потеряешь все.
Роуланд вспоминал этот разговор раз за разом, все ближе подъезжая к Лоруа. Молодец его брат, показавший ему, какой он дурак.
Было начало лета — столько времени он мирился со своим несчастьем. Так долго жил он вдали от Бригитты, кипя от злости. Он давно должен был к ней поехать. И вообще он никогда не должен был отпускать ее.