Бригитта была раздражена.
— Почему мы не можем провести здесь хотя бы одну ночь? Ты бы отдохнул как следует. Один день не играет никакой роли.
— Незачем, — резко оборвал Роуланд.
Она молчала всю дорогу по пути к Ангерсу. Но сейчас Бригитта готова была вступить в бой.
— Почему ты избегаешь задерживаться в городах? В какой бы мы ни приехали, ты спешишь побыстрее уехать?
— Глупо оставаться в незнакомых местах.
— Ну конечно. Лучше спать под открытым небом на холодной земле! — саркастически воскликнула она.
— Ты пилишь прямо, как жена, — разозлился Роуланд. — Прекрати.
Бригитта, хотя и с трудом, но смирилась. Они проехали мимо виноградников, раскинувшихся на низких холмах на выезде из Ангерса. Потянулись болотистые места. И чем дальше они отъезжали от города, тем больше сердилась Бригитта. Не будет у нее в эту ночь ни теплой постели, ни хорошего человека рядом, и ничто ей уже не поможет.
— Я не верю, что в Ангерсе ты никого не знаешь. Еще не поздно вернуться и переночевать там.
— Я не собираюсь возвращаться, девушка. Я действительно никого там не знаю.
— Но ведь отсюда недалеко твой дом!
— Еще несколько дней. Но это не значит, что я должен кого-то знать в городе. Я там никогда не был. Отец держал меня дома. А когда я ушел из дома, я подался на восток.
Бригитта хмыкнула.
— Так тебя держали взаперти? Что, разве представители благородного сословия держат сыновей при доме? Их ведь посылают на обучение ко двору других благородных людей. А если ты не принадлежишь к ним, значит, ты из крестьян.
Спина Роуланда напряглась.
— Отец хотел учить меня сам, — сообщил Роуланд холодно. — И как только мы въедем в Монтвиль, ты сразу узнаешь, что я — внебрачный сын. Моя мать была служанкой, так что я — внебрачный ребенок своего отца.
— О!
Бригитта не знала, что сказать.
— Я отношусь к этому спокойно.
— Я тоже бы так относилась на твоем месте, — сказала она. — Но я не внебрачный ребенок.
Он остановил Хана и развернулся лицом к ней.
— Твоему языку пора отдохнуть, мамзель. Немножко пройтись пешком тебе совсем не помешает.
С этими словами он опустил ее на мокрую землю, не обращая внимания на яростные вопли Бригитты. Тронул коня, и ей ничего не оставалось делать, как идти пешком, а Вульф бежал следом.
Роуланд поднялся на вершину холма. Внизу раскинулся Монтвиль. Его дом. Бригитта подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть место, где ей предстояло прожить какое-то время. Все вокруг было белым от глубокого снега — и лес на холме слева от нее, и деревья на склоне, и сад, и ферма…
Снег валил без устали. Бригитта вспомнила последнюю ночь, когда посыпались первые хлопья и Роуланд тесно прижался к ней, согревая ее. Она бы предпочла замерзнуть, но он притянул ее к себе, не обращая внимания на протесты. Он не принуждал ее — то ли из-за своей раны, то ли из-за грозного рычания Вульфа. Он горячо целовал ее в шею, пока она не отодвинулась. После этого больше не прикасался к ней, только положил свою тяжелую руку на ее бедро и не убирал — как символ своей власти над ней.