— Он на улице сидит рядом с бродягой!
— Он всего-навсего корчит из себя Христа, чтобы его пожалели и простили! Он наглый и хитрый, будто ты не знаешь!
— Я не могу на это смотреть! — Томас накинул пуховик и натянул шапку-ушанку.
— А как же мама? — Мэган показала пальцем на спальню Пейдж.
— Мэган... — дверь открылась, и на пороге появилась Пейдж, — если ты его ненавидишь за его бессердечие, то не будь сама такой. Прошу тебя, Мэган. Он побудет в спальне твоего брата. Ты его даже не увидишь.
— Да что с вами такое?! — Мэган схватила сумку с дивана и начала натягивать сапоги. — Хорошо, я уйду! Приятного Рождества! — Она толкнула брата и выбежала из квартиры.
— Мэган! — окликнула ее мать, но девушка не вернулась.
— Будто бы ты ее не знаешь! Остынет и вернется! — сказал Томас и тоже вышел следом.
И, когда Пейдж осталась одна, она дала себе волю. Слезы текли по ее щекам, но она так и не смогла понять, то ли это от прошлой обиды, то ли от радости, что бывший муж наконец-то вернулся. Ведь она его ждала.
— Эй, вы мистер Джус? — на лестничной площадке Томаса остановил рыжеволосый парень с огромной сумкой.
— Да. А что вы хотели? Я очень спешу. — Томас застегнул на пуховике молнию и посмотрел на парня, который принялся рыться в своей сумке.
— Распишитесь за письмо! Простите, что немного задержали. У нас в офисе был пожар! Ну месяц — это не срок, так ведь?
Томас получил два письма и расписался. Оба конверта были подписаны рукой Бена. Томас сразу же узнал подчерк отца.
— Счастливого Рождества! — крикнул рыжеволосый почтальон и начал спускаться по ступенькам, но его огромная сумка зацепилась за перила и с треском порвалась молния.
— Мне жаль! — сказал ему Томас и, перепрыгнув через присевшего на пол почтальона, помчался вниз по лестнице.
Иногда, чтобы избавиться от неприятных мыслей, которые не желают просто так покидать твою голову, следует всего лишь затеряться в толпе. Большой поток людей со своими проблемами, интересами, желаниями помогает забыться и спокойно плыть по течению.
Случайный разговор, случайная улыбка, пойманный взгляд незнакомого человека — и кажется, что тебя уже не существует. Ты воздух, невесомое облачко, легкий ветер, у которых не может быть никаких проблем.
Томас Джус прекрасно это знал. Как только какие-нибудь неприятности сваливались на него как снег на голову — например, спящий в его комнате отец, которого он обратно привел домой, — он направлялся в огромный торговый центр на Гейн-стрит. Именно в этом месте можно было затеряться в толпе и пожить несколько часов чужой жизнью.