Только через полчаса Томас Джус очнулся от своей новой роли. И тогда он начал искать глазами Оливию, единственную в этой галерее, которая способна понять его и услышать.
Он заметил ее у барной стойки. Оливия сидела в четверть оборота от веселившейся толпы и пила красное вино.
Томас направился к ней. Теперь он не замечал никого вокруг. Ему стали безразличны все, кто находился на этой вечеринке. Да хоть сам дьявол появился бы у него на пути, Томас бы прошел мимо.
— Поздравляю, — без энтузиазма сказала Оливия, даже не поворачиваясь к Томасу. Она чувствовала его. Она знала, что это он, а не кто-то другой.
— Спасибо. Теперь тебе не надо объяснять, почему я ушел из студии? — спросил он, присаживаясь на высокий стул рядом с ней.
— Я могу сказать тебе и сейчас, что книга твоя омерзительна. Это мое личное мнение. — Оливия повернулась к нему и посмотрела в его глаза. — Думаешь, я сейчас скажу, что была не права? Я никогда не отказываюсь от своих слов и никогда не притворяюсь! Я раскритиковала твою книгу. И получила за это по губам. Видишь ли, находящиеся здесь люди умело манипулируют другими. А мы с тобой всего лишь игрушки в руках мастеров. Сейчас тебя начнут доить, как корову на ферме. Из тебя выжмут все соки, а когда наиграются, ты останешься в стороне. О тебе забудут, как и о твоей книге. Потому что она...
— Ты завидуешь? Твой дебют на телевидении с треском провалился... — Томас взял бокал Оливии и сделал пару глотков. Поставив его на место, он продолжил: — Но спасибо тебе за то, что взяла именно мою книгу. Разнесла ее в пух и прах. Спасибо! Оливия, спасибо! — выкрикнул он. — Я просто счастлив, что Рождество расставило все по своим местам. Что ты умеешь? Критиковать? И все? Плохо написана книга! Она ужасна! — начал пародировать Томас Оливию, ломая голос и корча рожи. — А ты написала хоть строчку? Хоть одну? Хоть плохую? Нет! Мы только критикуем!
— Закончил? — спокойно спросила Оливия. На ее лице появилась маска презрения. Она подумала, что ошиблась в человеке. Конечно, мы ведь знакомы всего-то несколько часов. Откуда такая уверенность?
— Закончил! — Томас выпрямился и поднял голову.
— Вот моя благодарность за прямолинейность! — так же размеренно сказала она и, взяв бокал с вином, плеснула содержимое в лицо Томасу. — Никогда не говори того, чего не знаешь. Усвой это на будущее...
С этими словами она встала и ушла.
Пейдж вышла из спальни. В ее руках были брюки Мэган и обрезки розового атласа. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене и опустила глаза. Вот уже полчаса она могла думать только о Бене. О Бенджамине Джусе, о своем бывшем муже. Правильно ли она поступает, что не дает ему ни малейшего шанса, ни малейшей возможности получить прощение и начать все сначала.