Кевин молча слушал Кимберли, как провинившийся школьник, разбивший окно в кабинете директора школы.
Он то опускал глаза в пол, то поднимал, то пытался вставить слово, но она не давала ему это сделать. Она как будто сорвалась с цепи. Теперь на Кевина обрушилось все негодование, вся злоба и разочарование, которое копились долгие годы в маленьком сердце хрупкой на вид девушки.
— «Любовь, Удача, будьте мне богами! Решимость закаляет волю мне»... — процитировал Кевин пару строк из томика Шекспира, которые запомнил, когда писал в чате «Кто так одинок» для «Солнца среди туч».
— Что?! — Ким мгновенно обмякла и, прижавшись к стенке лифта, медленно скатилась на пол.
— «Сплелось с дыханием золото волос, так скромность с озорством в плутовке слиты»...
Кимберли, не отводя от Кевина глаз, потянулась за бутылкой шампанского и сделала два больших глотка. Поморщившись, она поставила бутылку обратно и преданно посмотрела на него.
Тот понял, что она просит продолжения, достал из кармана джинсов смятый листок и начал читать.
«Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю,
Что весь я твой и честь твою делю!»
Зачитав сонет Шекспира, Кевин поклонился, взял руку Кимберли и поцеловал ее в тыльную сторону ладони. Она даже не дернулась и не произнесла ни слова.
Она была так поражена, что ее рот все еще был открыт от удивления и наслаждения одновременно.
Тут в ее памяти всплыл эпизод.
Вечеринка у одной из ее подруг. Полно народу. Играла громкая танцевальная музыка. Кимберли, как всегда, выглядела потрясающе, да и чувствовала себя не хуже.
Тут она заметила на кожаном диване симпатичного, — да что там симпатичного! — безумно красивого молодого человека. На нем был шикарный костюм. Черные как уголь волосы пострижены по последней моде. Дорогой галстук. А какой взгляд! Какой взгляд! Демонический! Он сразу же привлек внимание Кимберли. Только потом она заметила и костюм, и прическу, и галстук.
Кимберли, как завороженная, подошла и уставилась на красавца. Он небрежно хлопнул по дивану, что служило знаком приглашения сесть.
Кимберли медленно, выгибая спину, села рядом с красавцем.
— Как житуха? — спросил он, перекрикивая музыку.
— Что, прости? — не поняла она, музыка заглушала его слова.