— А что это? — спросила она.
— Это, моя дорогая, — рассмеялся Хаба, — джинн четвертого уровня, загнанный в бутылку. Он просидит там до тех пор, пока это будет угодно Соломону.
— А точнее? — спросила длинноволосая женщина. — Который это джинн?
— Бартимеус Урукский.
Ашмира вздрогнула, открыла было рот, но тут же сообразила, что Хаба не знает, что ей известно имя джинна. А возможно, он настолько пьян, что ему все равно.
Другие волшебники, очевидно, тоже узнали это имя. Они одобрительно загомонили.
— Отлично! То-то дух Иезекииля порадуется!
— Гиппопотам? Да, Хаба, ты прав: Соломон будет доволен таким подарком.
Ашмира уставилась на Хабу.
— Ты заточил здесь духа? Но ведь это довольно жестоко, разве нет?
Волшебники, сидевшие за столом — молодые и старые, мужчины и женщины, — разразились раскатистым хохотом. Хаба ржал громче всех. Когда он вновь взглянул на Ашмиру, взгляд у него был снисходительный, глаза покраснели и затуманились от вина.
— Жестоко? По отношению к демону? Это противоречие в терминах! Не забивай этим свою хорошенькую головку. Это был гадкий, вредоносный дух, о нем никто жалеть не станет. Кроме того, рано или поздно он обретет свободу — через несколько сотен лет!
Разговор перешел на другие темы: болезнь волшебника Рувима, приборка в башне Иезекииля, нарастающая склонность царя Соломона к затворничеству. Судя по всему, в последнее время он все реже и реже показывался во дворце, если не считать регулярных советов в садовом чертоге. Даже Хирам, его визирь, имел к нему доступ лишь в определенные часы. Похоже, теперь он интересовался в основном строительством храма; а помимо этого, держался в стороне от дел. На своих волшебников он тоже почти не обращал внимания, если не считать частых приказов во время советов, которым волшебники нехотя повиновались.
— Твой поход в пустыню, Хаба, — это сущая безделица! Вот мне завтра придется отправиться в Дамаск и велеть своим джиннам отстроить его разрушенные стены.
— А я еду в Петру, строить зернохранилище…
— А мне придется заниматься орошением какой-то дрянной ханаанской деревушки…
— Ох уж это Кольцо! Соломон думает, что с нами можно обращаться точно с рабами! Если бы только…
Ашмира почти не прислушивалась к их жалобам. Она взяла в руки бутылочку и медленно поворачивала ее в пальцах. Какая легонькая! Что за удивительное вещество находится внутри? За хрустальными стенками кружились и вспыхивали крошечные цветные пятнышки, точно увядающие лепестки, опускающиеся на озерную гладь. Она вспомнила джинна, молчаливого, с серьезными глазами, вспомнила, как они стояли рядом в заваленном трупами ущелье…