— Ну, их послал царь идумеев, который зол на тебя за огромную ежегодную дань, наложенную на его царство. Но, согласись, сейчас не время…
— Дань?! Какую еще дань? Я никогда не требовал с них никакой дани!
— Ну а царь идумеев думает иначе, — ответил я. — Так же, как царица Савская думает, будто ты потребовал с нее ладан. Загадочно. Сдается мне, что кто-то мутит воду у тебя за спиной. Ты уж извини, о великий Соломон, но ты, похоже, не сознаешь, в каком положении находишься. Ты ведь бессилен. Я украл твое Кольцо.
— Поправка: это я его украла, — сказала девушка. — Я — хозяйка джинна.
— Номинально — да, — буркнул гиппопотам. — Но это ненадолго.
— Отдавай Кольцо, Бартимеус!
— Щас! А как насчет моего Отсылания?
— Послушай, Бартимеус, — внезапно вмешался Соломон, — почему бы тебе в самом деле не отдать ей Кольцо?
Мы с девушкой оба заколебались. Прервали свой спор и уставились на него.
Царь Соломон потянулся в своем кресле, взял кусочек копченой скумбрии и сунул его в рот.[102] Надо заметить, что он выглядел далеко не настолько встревоженным, как следовало бы ожидать.
— Отдай ей Кольцо, — повторил он. — Почему бы и нет? Отчего ты колеблешься? Тебе, Ашмира из Савы, следовало бы спросить себя, отчего твой слуга колеблется в столь простой ситуации. Ведь ему, разумеется, следует желать как можно быстрее выполнить свое задание, чтобы ты его отпустила. Не может ли быть так, — продолжал Соломон, по очереди глядя на нас своими усталыми глазами, — что джинн понял насчет Кольца нечто такое, чего ты пока не сознаешь? И не может ли быть так, что он хочет убраться отсюда подальше, прежде чем ты это обнаружишь?
Гиппопотам с шумом выдохнул. Разумеется, он был прав. Я указал передней ногой в сторону ближайших полок со свитками.
— Тебе нужно Кольцо? — вздохнул я. — Оно под полкой, у стены.
Девушка зыркнула на меня глазами.
— Присматривай за Соломоном! — велела она.
Она решительно подошла к полкам, пригнулась.
Последовала пауза — ее пальцы шарили по полу, — потом торжествующий возглас. Я зажмурился и стал ждать.
Вопль; стук кольца, покатившегося по полу. Когда я снова открыл глаза, девушка прятала кисть под мышкой.
— Оно жжется! — вскричала она. — Что ты с ним сделал, демон?!
— Я?!
— Ты наложил на него какое-то гнусное заклятие! — В ее здоровой руке сверкнул серебряный кинжал. — Немедленно сними его, или, клянусь…
И тут царь Соломон встал. И хотя он, откровенно говоря, был в одной ночнушке, и фигура у него была тощая, и лицо его, лишенное Иллюзии, выглядело старым и морщинистым, от него, несмотря ни на что, исходила такая суровая властность, что мы с девчонкой умолкли в мгновение ока.