— Сесил?
— Надеюсь, это ему не повредит? — нахмурилась она. — Я просто не могу сказать, Кармайн. Навыки у него есть, но, с точки зрения сотрудников, он не просто шестерка, а чернокожая шестерка. Неудивительно, что они нас ненавидят. Мы это заслужили.
— Отис?
— Сейчас он старается не поднимать тяжелого. По-видимому, у него начинается устойчивая сердечная недостаточность, поэтому я пытаюсь выхлопотать ему пенсию у Парсонов. Но лично я сомневаюсь, что в его болезнях виновата тяжелая работа. Наказание Отиса — племянник Селесты, Уэсли. Отис боится, как бы мальчишка не навредил ей. Тем более что Яма и Аргайл-авеню давно уже бурлят.
— То ли еще будет весной, — мрачно предсказал Кармайн. — Благодаря погоде мы выиграли время, но как только потеплеет, здесь такое начнется.
— Муж Анны Донато — сантехник.
— Анна Донато? Напомните, пожалуйста.
— Она следит за всем механическим оборудованием— у нее талант.
— Дамы Кайнтона?
— О Господи, в последние дни на четвертом этаже такое творится! Хилда и Тамара на ножах. К тому, что они кричат друг на друга, все давно привыкли, но однажды они устроили драку — катались по полу, лягались и кусались. Мы впятером еле растащили их. И радовались, что профессор не видит, как низко могут пасть женщины. Надеюсь, Хилда покинет нас раньше, чем вернется шеф. Дражайший миляга Кит стал партнером клиники в Нью-Йорке.
— А как насчет Шиллера?
— Определенно руки не оттуда растут. Даже нож микротома, и то сам не заточит. Впрочем, от него и не требуется. Для этого есть лаборанты.
— Зайдете ко мне выпить коньяку?
Дездемона выскользнула из-за стола.
— А я уж боялась, что никогда не дождусь.
Домой они шли пешком, Кармайн купался в дымке блаженства, как после выпускного бала, когда спутница призналась, что вечер был чудесным, и подставила ему губы. Дездемона свои губы предлагать не собиралась. Обидно. Такие полные и ненакрашенные. Вспомнив, как он пытался оттереть следы кроваво-красной помады, Кармайн рассмеялся.
— Что тут смешного?
— Ничего, ничего.
Понедельник, 24 января 1966 г.
Вечером комиссар Сильвестри созвал тайное совещание, на которое пригласил руководителей следственных групп со всего Коннектикута, работающих по делу Призрака.
— Еще неделя — и будет тридцать дней, — объявил он собравшимся, — а мы до сих пор не знаем, надолго ли Призрак или Призраки изменили почерк — на месяц, на два. А может, просто изменили своим принципам ради Нового года.
В прессе убийцу по-прежнему именовали Монстром, но полицейские стали называть его Призраком или Призраками. Идея Кармайна привилась, многие, подобно лейтенанту Джо Брауну из Норуолка, усмотрели в ней зерно истины.