Кармайн застал Дездемону под одеялом.
— Тебе лучше?
— Руки болят, будто выскочили из суставов… Но я все-таки сбежала, Кармайн! Он правда был там? Или мне померещилось?
— Был, только его след давно простыл. Он перепилил засов чем-то вроде алмазной пилки — тонкой, узкой, в руках мастера способной перепилить что угодно. Следовательно, теперь мы знаем, что он мастер. Он не спешил, чтобы ненароком не сломать пилу. Мерзавец! Чихать он хотел на наши меры безопасности. — Кармайн опустился на колени, стащил с Дездемоны промокшие носки и осмотрел ступни. — Здесь все в порядке. Теперь показывай руки. — Руки тоже были целы. — Дездемона, ты чудо!
Мгновенно согревшись, она просияла.
— Комплимент, которым можно дорожить, Кармайн. — И вдруг ее передернуло. — Но как же я перепугалась! Я видела только его тень, когда дверь открылась, но сразу поняла, что он пришел меня убить. Почему? Меня-то за что?
— Может, назло мне. Назло всем копам. Чтобы доказать: если он что-то задумал, его ничто не остановит. Беда в том, что мы привыкли к заурядным преступникам, людям, у которых нет ни мозгов, ни терпения, чтобы перепиливать надежные пятисантиметровые засовы. Какой бы острой ни была пилка, ему понадобилось несколько часов.
Внезапно он притянул ее к себе и прижал к груди.
— Дездемона, Дездемона, я чуть не потерял тебя! Тебе пришлось спасаться бегством, пока я дрых! Господи, если бы тебя не стало, я бы умер!
— Ничего бы со мной не случилось, Кармайн, — вздохнула она, уткнулась головой в его плечо и коснулась губами шеи. — Да, я испугалась, но не думала ни о чем, кроме тебя. Я знала: надо добраться сюда, и я буду в безопасности.
— Я люблю тебя.
— И я тебя люблю. Но в полной безопасности почувствую себя лишь с тобой в постели, — сообщила Дездемона, поднимая голову. — Кое-где я замерзла так давно, что теперь не скоро оттаю.