Наконец-то набив желудок, он добрался до дома, долго стоял под душем, потом рухнул на постель и забылся крепким сном.
Вернувшись домой, Хилда Силвермен обнаружила, что Рут уже приготовила ужин: нажарила целую сковороду свиных отбивных, не удосужившись срезать с них жир, развела полуфабрикатное картофельное пюре, чего не надо было делать так рано, залила итальянской приправой кочанный салат, он стал клеклым и прозрачным, и припасла на десерт замороженный шоколадный кекс «Сара Ли». «Хорошо еще, что мне незачем беречь фигуру, — подумала Хилда. — Удивительно, как Кит до сих пор не растолстел, ведь он обожает мамулину стряпню. Пожалуй, единственная оставшаяся у него черта плебея. Нет, Хилда, ты несправедлива! Свою мамулю Кит любит ничуть не меньше, чем ее стряпню».
Впрочем, Кит отсутствовал. Его тарелка, укутанная в фольгу, стояла поверх кастрюли с водой на медленном огне, и Рут была готова поддерживать его, во сколько бы сынок ни заявился домой — хоть в два, хоть в три часа ночи.
Хилда недолюбливала свекровь, потому что та гордилась своими плебейскими корнями. Тем не менее у них было нечто общее — точнее, некто по имени Кит. И Кит был для обеих всем. И если Кит не желал, чтобы люди знали о его прошлом, это вполне устраивало его мамулю, которая умерла бы за него с такой же радостью, как и Хилда.
Быт и комфорт Кита и Хилды во многом зависели от Рут: благодаря ей Хилда могла не увольняться с хорошо оплачиваемой работы. Более того, Рут даже нравилось жить в дрянном доме и в дрянном районе — он напоминал ей (и содрогающемуся от этих воспоминаний Киту) давние времена и дом в Дейтоне, штат Огайо. Тамошние жители тоже захламляли дворы сломанными посудомойками и ржавыми автомобилями, и было так же сыро, тоскливо и холодно, как на Грисволд-лейн в Холломене.
Кит и Хилда жили в самой жалкой развалюхе, потому что арендная плата за нее была грошовой и позволяла откладывать большую часть жалованья (ее вклад вдвое превосходил его вклад). Закончив интернатуру и отрабатывая положенный срок после защиты, Кит твердо рассчитывал на прибыльную нейрохирургическую практику, предпочтительно в Нью-Йорке. Влачить жалкое существование в низкооплачиваемой научной сфере — это не для Кита Кайнтона! Мать и жена предпринимали героические усилия, чтобы помочь ему реализоваться. Рут была прирожденной скупердяйкой и в супермаркете раскошеливалась только на просроченные продукты. Хилда экономила даже на примитивной стрижке, не позволяла себе купить и пары симпатичных заколок, мирилась с уродливыми очками. В то же время у Кита была хорошая одежда и автомобиль, а работать без дорогостоящих контактных линз он попросту не мог. Кит должен был иметь все самое лучшее.