— Я не могу смотреть кино, потому что я сломала видеомагнитофон.
— Как это?
— Я неправильно пользовалась солнечными батареями. Устроила маленький пожар, а когда тушила его, сломала видеомагнитофон. Стала его чинить, разобрала и нашла внутри маленькие блестящие стружки, и решила, что лучше носить их как серьги. Тут как раз приплыли полинезийские аборигены, поглядели на меня и повезли на свой остров, чтобы я у них стала богиней.
— Конечно.
— Мои голубые глаза всегда производят такой эффект.
— Я уже заметил.
Келли не обратила внимания на его комплимент.
— А у богинь жизнь такая наполненная, — она вздохнула. — Не было у меня времени смотреть кино. Прости. А как насчет тебя?
— Меня? — Он удивился.
— Какие три фильма ты…
Он глубоко вздохнул.
— «Война и мир» по Толстому, «Доктор Живаго» и «Лоуренс Аравийский».
— Это на необитаемый остров?
— А что?
— Почему именно эти?
— Они длинные.
— И в этом все дело?
Эти фильмы такие романтические, грандиозные, совсем в духе Стива, они полностью отвечали его фантазиям. В них люди сдвигали горы, пересекали пустыни. В них сама история не могла победить настоящее чувство.
Келли с иронией посмотрела на Стива. Она склонила голову набок, темные волосы волнами растекались по плечам.
— У меня нет большого опыта общения с богинями. Разреши мне задать еще один вопрос.
— Давай.
— А какие три фильма ты принесла бы на вечер ко мне домой? Вино за мной.
— Хочешь, чтобы я опять напилась?
— Нет.
Она почти ему ответила. Воображаемый вечер сразу представился ей вплоть до прощального поцелуя.
— Прости, я не могу отвечать только на вопросы из теста.
— Надолго ли мы здесь останемся? — с улыбкой спросил он.
— А мы вообще здесь не останемся.
— Что, сразу в постель?
Келли сердито взглянула на него, но ей было трудно решить, на кого она больше сердита — на него, за то, что он это предложил, или на себя, за то, что ей этого хотелось.
Как она вообще могла представить себе что-нибудь подобное после всего, что было с Марлином, с Джоном или Бредом, или после каждой ошибки, ею совершенной.
— Спасибо за обед.
Положив двадцать пять долларов на пустую тарелку, она встала и пошла, на этот раз, не шатаясь.
— Келли!
Она обернулась, не желая показаться грубой. Но ей также не хотелось, чтобы только что принятое ею решение было сейчас же отменено. Но Стив был так соблазнителен, как поднос с десертом. Он подошел к ней. Его рука мягко легла на ее плечо.
— Я не буду гнаться за тобой через весь ресторан, чтобы отдать тебе твои двадцать пять долларов, — сказал он тихо, но твердо.
Она почувствовала его теплое дыхание. Келли вспыхнула, заметив, что ее деньги все еще лежали на столе.