— А как вы к этому относитесь?
— Хорошо! — с большим чувством уверенно сказала Келли. — Отлично! — это даже лучше звучало. Она потеряла привязанность к лоскутку и обрела улыбку.
— Я рада за вас, Келли. — Но в голосе доктора энтузиазма было меньше.
— Я думаю отказаться от остальных наших встреч, — добавила Келли, хотя эта мысль только что пришла ей в голову.
— Так тоже бывает, — сказала доктор.
— Люди выздоравливают, вы это имеете в виду?
— Иногда пациенты перестают приходить, потому что считают, что уже выздоровели. А что испытываете вы, отменив курс?
— Облегчение, — первое слово, которое ей пришло в голову. Прозвучало грубо, к тому же это не было правдой.
— Мы затронули несколько больных точек. Понятно, что вы хотите избежать этого. Или вы считаете, что мы достаточно их проработали?
Келли осторожно отступила.
— При Стиве я чувствую себя по-разному. Почти всегда держу себя под контролем. — Так было, пока она не полюбила. Но чувство страха не ушло автоматически.
— У вас появились какие-то сомнения? — спросила доктор.
— Я перестала верить в любовь с девяти лет. — Келли засмеялась. — Понадобилось много времени, чтобы я избавилась от этого.
— Вам было девять лет, когда вас оставил отец?
— Я просто так назвала число. Это была шутка.
— Прошлое имеет обыкновение проникать в настоящее.
Келли сидела на краешке кресла. Она села поглубже, положила ногу на ногу, а руки — на ручки кресла.
— Давайте приступим прямо к проблеме, хорошо? Стив не похож на моего отца. Он предан работе и мне. У отца все было пущено на волю волн. У него всегда была новая работа, новый адрес.
И новая отговорка. Почему он не позвонил. Почему не купил ей подарка. На будущий год, детка, на будущий год.
— Я полюбила Стива с открытыми глазами. Я больше не ребенок. Никто не сможет меня бросить на автобусной остановке. Я найду свою дорогу домой.
Они сидели. Часы тикали. У доктора был негромкий голос.
— И это все, что произошло?
По какой-то странной причине Келли вдруг как прорвало.
«Твоя мать потом заберет тебя», — сказал отец. Она как сейчас слышит его голос, видит щетину на его лице, ощущает запах крема для бритья. У него были тяжелые черные брови, черные глаза. От отца всегда пахло сигарами и кофе. «Ты оставайся здесь, как хорошая девочка. А мне нужно идти».
Она просидела там долго, боясь взглянуть на большие, круглые часы. С тех пор Келли люто возненавидела их, напоминающих о прошлом.
Она была так напутана, боялась, что он оставил ее здесь навсегда. Одну.
Запинаясь, Келли рассказывала эту историю.
— Мама все время поддерживала с ним связь, принуждая звонить мне. Не можем ли мы отложить эту тему разговора? Нет смысла разбираться в двадцатилетнем отсутствии внимания. Лучше я сконцентрируюсь на Стиве, будем это обсуждать.