— Вот как? — Кара повернулась и откинулась в шезлонге, глядя мужчине прямо в глаза. — И что же заставляет тебя думать, что мы подходим друг другу? Я совсем не знаю тебя.
Доминик задумчиво разглядывал ее загорелые ноги.
— Это можно исправить, — улыбнулся он уверенно.
Девушке стало не по себе. Она находила Доминика привлекательным: он сразу заставил ее почувствовать себя интересной женщиной, достойной внимания. С Гилом все было иначе. Открытость и предупредительность Доминика были скорее деланными, чем искренними, но это было чем‑то вроде игры, и Каре начинали нравиться ее правила. Доминик знал, чего хочет, и не скрывал своих целей.
— Так как насчет ужина? — переспросил мужчина, так и не дождавшись ответа. — У меня заказан столик на двоих, но если ты откажешься составить мне компанию, придется коротать вечер одному.
Кара промолчала.
— А как насчет курортного романа на борту корабля? — поддразнивал он. — Послушай, Кара, ты чертовски нравишься мне. Мы, оба взрослые люди и свободны делать то, что хочется. У нас впереди целых две недели.
Кара вздохнула.
— Поправь меня, если я ошибаюсь: последний твой роман оказался не слишком удачным, и теперь ты боишься все начинать сначала? — Доминик присел на корточки возле Кары. — Не хочешь поделиться?
Она очень хотела. Возможно, от признания стало бы легче, и боль разочарования отпустила бы ее. Но сидевший рядом, самоуверенный красавчик едва ли подходил на роль исповедника.
— Нет, — отрезала Кара.
Он легко коснулся ее руки.
— Говорят, что самый лучший исповедник — случайный попутчик, потому что не знает о тебе ничего, кроме того, что ты сама расскажешь. А значит, не сможет осудить.
Кара чувствовала бешеный пульс. Странно, что такого никогда не происходило, когда ее касалась рука Гила. Они были неплохая пара, но, лишь оборвав все нити, Кара поняла, какими бедными были их отношения. Даже раньше она замечала, что значит для своего жениха не так много, что у него есть от нее секреты, с которыми она готова была мириться. Больнее всего сознавать, что даже бывшей жене Гил уделял больше внимания, чем Каре.
— Да нечего рассказывать, — горько сказала девушка. — Я была помолвлена. Наш медовый месяц мы договорились провести на «Одиссее». Мы и пожениться собирались на борту судна, а само торжество должно было состояться позже, в Майами.
— Судя по всему, свадьбы не было. Что произошло?
Кара опустила глаза. Мысль о том, что случилось, до сих пор причиняла боль. Ей уже около тридцати, в этом возрасте пора уметь разбираться в людях. Следовало раньше ощутить беспокойство. Она так долго жила одна… И если в собственном бизнесе она славилась проницательностью, деловой хваткой и чуткостью, то в личной жизни оказалась не способна отличить любовь от фальши.