Освещенный ярким солнечным светом, держа дымящуюся трубку в зубах, он старался обдумать создавшееся положение. Его собачка, Бальди, сидела около него, глядя на него своими умными глазами янтарного цвета. Тим очень любил Бальди, но он вообще любил всех собак, а всем остальным Бальди не нравился.
Тим явился к нему после утренней прогулки верхом.
— Почему вы не катаетесь верхом, маркиз? Лень? Лучше лежать на кушетке?
Сфорцо улыбнулся.
Тим нагнулся и погладил желтую голову собаки, а Бальди ворчал от удовольствия.
— Я получил телеграмму, — внезапно сказал Сфорцо. — Мне нужно уехать в Бриндизи.
— Неужели?
Лицо Тима опечалилось.
— Как жаль. Мы будем скучать без вас. Вы скоро вернетесь, не правда ли?
Появился Карло, неся поднос с чашкой кофе и булочками.
— Здравствуйте, Карло! Как жаль, что маркиз уезжает в Бриндизи.
Умные глаза неаполитанца встретились с глазами Сфорцо, и он спокойно ответил:
— Да, синьор Тим. Очень жаль.
Он развел руками, поклонился и быстро исчез.
— Нам будет скучно без вас, маркиз, — повторил Тим.
— Мне тоже очень жаль, — мягко сказал Сфорцо и невольно подумал, как бы он был счастлив, если бы имел такого сына, как Тим, юного, неиспорченного и откровенного…
— Боюсь, что не смогу даже явиться к вам, чтобы попрощаться, — продолжал он спокойно. — Я напишу, конечно. Не можете ли вы передать мой сердечный привет?
— Когда вы уезжаете? — спросил Тим.
— В полдень.
Тим поднялся:
— Хорошо, я буду на вокзале. Аддио!
Когда он ушел, с балкона появился Карло. Его взор выражал упрек.
Сфорцо сказал ему:
— В полдень мы уезжаем в Бриндизи, а оттуда в Египет к синьору Роберту.
— Он уезжает в двенадцать часов, — запыхавшись, произнес Тим.
Каро еще не встала. Рита слушала рассказ Тима, причесываясь перед зеркалом и размышляя: «Что могло случиться? Была ли я права в моих опасениях вчера вечером?»
Она вошла в комнату Каро, которая еще лежала в постели и выглядела почти девочкой. В высокой вазе стояли бледно-сиреневые орхидеи.
— Какая красота! — воскликнула Рита, притронувшись к ним, и добавила: — Сфорцо уезжает в Италию двенадцатичасовым поездом. Он передал нам свой прощальный привет.
Каро задвигалась на подушках и села. Вьющиеся волосы ниспадали на белую шею и плечи. Глаза выражали разочарование.
— Сфорцо уезжает? Почему?
— Дела, по-видимому. Тим и я проводим его. Вставайте и поедем с нами.
— Но я не могу понять, — повторила Каро.
— Моя дорогая, поезд отходит в двенадцать. Я ухожу. Вы поедете?
Каро вскочила с кровати, когда Рита вышла из комнаты. Но она не начала одеваться и не позвонила Сариа.