Наступили короткие южные сумерки.
Гамид продолжал говорить, расспрашивая о Сариа и Гассане, вспоминал Париж и Каир. Становилось темнее. Гамид задумался. Горящий конец его папиросы вспыхивал в темноте, освещая его лицо и линию шеи.
— О чем вы думаете, Каро? — прервал он молчание.
Первый раз за все время он назвал ее по имени.
Каро ответила с легким, нервным смехом:
— О вас.
Она остановилась, а затем продолжала другим тоном:
— Я думала о том, как живописен ваш костюм.
Появившийся бесшумно Гассан объявил, что обед подан. Он низко поклонился Гамиду, приложив руку ко лбу.
Каро казалось странным обедать наедине с Гамидом. К своему удивлению, она заметила, что он употреблял духи, сладкое благоухание которых доносилось до нее.
— Какие духи вы употребляете? — спросила она. — Мне очень нравится их запах.
— Это арабские духи со странным названием «Дивный час», — ответил Гамид.
В его голосе дрогнуло теплое чувство. Легкая краска залила лицо Каро.
— Красивое название, — сказала она рассеянно.
— Как хорошо прожить дивный час, воспоминание о котором навсегда останется в памяти, — тихо произнес Гамид.
— Где находится ваш лагерь? — спросила Каро.
— Вот там, вблизи гор, — указал он на восток.
— Но вы должны переплыть Нил! — воскликнула Каро удивленно.
— Что же вас удивляет? У меня есть фелука.
— О, я понимаю, — ответила Каро и заговорила о своей жизни на вилле, о золотых песках пустыни, о глубоком покое и одиночестве, которое подчас тяготило ее. — Я думаю, что женщине, принадлежащей к обществу и привыкшей к шумной жизни больших городов, не так легко отречься от своих обычных интересов, друзей и развлечений, — закончила она.
— Вы думаете, что для такой женщины было бы жертвой провести всю жизнь в пустыне? Вы считаете, что все эти обычные интересы, друзья и развлечения имели бы для нее такое значение, если бы она полюбила человека, с которым должна была бы остаться в пустыне?
Каро медлила ответом.
При новых чувствах, проснувшихся в ней, она не знала, что сказать.
— Так трудно ответить на такой вопрос, — произнесла она, наконец.
— Неужели? Мне это было бы нетрудно. Я пожертвовал бы всем, собственной жизнью, жизнью других, всеми моими интересами, всем, что заполняет мое существование, ради любимой женщины, ради ее любви ко мне.
Он говорил медленно, тихо и мягко, но в его словах, его голосе трепетала затаенная страсть, лишавшая Каро спокойной уверенности. Скрытая напряженность чувствовалась между ними, как бывает всегда, когда мужчина и женщина заговорят о любви.
Запах цветущих апельсиновых деревьев и роз вливался в комнату. Каро в первый раз поняла, какая сила страсти таится в Гамиде. Он был очень живописен в белом широком бурнусе, стройный, высокий и красивый. Они вышли в сад, и он остановился около апельсинового дерева, сорвав благоухающий листок.