Бродя по берегам озера, по которому неторопливо скользили лодки все с теми же неизменными парочками, я мысленно видел перед собой ледяную гладь — и вот мы уже снова мчались по ней рука в руке навстречу обжигающему ветру… И каждый раз, подходя к дому, я с колотящимся сердцем думал: «А вдруг?!» Вдруг она ждет там, наверху, как в тот первый раз? «Я подумала, может быть, вам хочется, чтобы я пришла…» Торопливо поднявшись по лестнице, я распахивал дверь своей комнаты, чтобы в очередной раз убедиться, что она пуста.
Словом, в те весенние дни я больше жил в прошлом, чем в настоящем. А о будущем старался не думать — его заволокло туманом. Я знал только одно: нити наших судеб непостижимо переплелись. Знал, верил и ждал.
Почему двое замечают друг друга в толпе? Неужели все дело просто в выражении лица, в изгибе шеи, в фигуре, цвете глаз, манере говорить? И еще в том, что мужчине и женщине выпало жить в одно время. А может, еще и неподалеку друг от друга — и значит, возрастает вероятность их случайной встречи? И все, что потом происходит, — чистая случайность, которой могло бы и не быть? Или существует нечто глубинное и вечное, независящее от игры случая и мимолетных влечений? Быть может, лишь одна-единственная женская душа из всех, прошедших по Земле в бесконечной череде поколений, — лишь она и ты созданы друг для друга. Но как найти друг друга тем, кто безнадежно разминулся во времени? Шагнуть сквозь завесу лет — неужели это не сказка?
К началу мая мои финансы окончательно иссякли. Правда, в «Альгамбре» — хотя роспись была закончена — меня раз в день еще кормили, но надо было чем-то платить за квартиру, не говоря уж о красках, холстах и прочем. В общем, оставалось лишь одно: отправиться с портретом в галерею. Все во мне восставало против этого, но иного выхода не было.
Гэс подвез меня до галереи на своем такси, и это было очень мило с его стороны, хотя, возможно, и не совсем бескорыстно. Дело в том, что хозяин «Альгамбры» собирался заказать мне красочную обложку для ресторанного меню (наверно, с тем расчетом он и продолжал меня кормить). В центре обложки, по мысли мистера Мура, должен был красоваться он сам, стоящий у входа в свое заведение. Но Гэсу очень хотелось, чтобы его такси тоже присутствовало на картинке. Он не раз говорил мне об этом, и сегодняшняя услуга молчаливо подкрепляла просьбу. Впрочем, Гэс не ограничился доставкой. Он выразил желание «присутствовать при переговорах», чтобы меня «чего доброго, не надули». Разумеется, я не нуждался в помощи, но, не желая его обидеть, не стал отказываться. Мы вместе внесли портрет в галерею и поздоровались с вышедшим навстречу Мэтьюсом, пригласившим нас в свой кабинет. Там мы поставили картину на стол, прислонив к стене, и молча отошли в сторону. Теперь слово было за Мэтьюсом.