И все-таки нас мчало к цели. И когда вдали показалось Труро, мы сумели повернуть чуть восточней — туда, где должно было быть устье Пэмит. В разгуле волн, затопивших прибрежную низину, само устье невозможно было разглядеть, однако у нас был ориентир — железнодорожный мост. Но когда до берега оставалось ярдов двести, случилось то, чего мы больше всего боялись: порвало парус. И наверно, с нами было бы все кончено, если б разорванные края полотнища не зацепились за ванты. Эти поймавшие ветер останки паруса вместе с приливными валами и повлекли нас дальше. В ревущих бурунах, в белой ярости пены захлестываемую волнами шлюпку, как щепку, внесло в разлившуюся, запертую нашествием моря реку и вышвырнуло на песок в сотне ярдов от берега.
Арне первым выскочил на сушу и стал отцеплять разорванный парус, но шквальный ветер тут же вырвал его и унес за реку. Кое-как приходя в себя, мы бросили якорь и нагребли на него кучку песка, хотя и понимали, что это вряд ли поможет: шестифутовые валы, будто табуны диких коней, накатывались через устье, грозя смести все на своем пути.
— Дело худо, — сказал я Арне. — Похоже, ее все равно утащит к мосту. Хорошо еще, если сломает только мачту…
Но что мы могли поделать, промокшие и измотанные? Только одно: побрести восвояси.
Поднявшись по песчаному откосу, мы неверными шагами вышли на дорогу и наткнулись на Билла Уотингтона, стоявшего у своего «форда». Оказывается, он видел нашу «швартовку» и ждал, когда мы появимся.
— Ну, слава Богу, выкарабкались, — проговорил он, стискивая наши ладони своей крепкой рыбацкой дланью.
— Ты уж извини за шлюпку, — виновато улыбнулся я, чувствуя, как дрожат ноги. — Знать бы, что такой шторм…
— Какой, к черту, шторм. — Билл помотал головой. — Это, парни, ураган.
Билл рассказал нам, что штормовое предупреждение появилось на Хайлендском маяке еще рано утром, но никто не думал, что разразится такое. И было ясно, что это только начало.
Втроем мы спустились к шлюпке и, как могли, закрепили якорь, вкопав его поглубже в песок. А затем вернулись на дорогу, и Билл подбросил нас до дому. Ветер бил по бортам машины шрапнелью песка, и ехали мы с черепашьей скоростью, а пару раз яростные порывы едва не столкнули «форд» под откос. Наконец мы вылезли у дверей своей обители, а Билл поехал обратно. Его дом стоял за мостом, на том берегу, недалеко от реки, и вода подступала к нему все ближе.
Только тут, на береговой круче, мы смогли оценить всю силу урагана. Там, в бушующем море, в самой утробе стихии, нам, поглощенным одной целью — выжить, было не до осмысления. И лишь теперь, с высоты нам открылась подлинная картина бедствия.