Она раздвинула губы, чтобы впустить его теплый, алчущий язык, и в этот момент откуда-то из глубины его души вырвался звук, от которого девушка совершенно размякла.
Господи, это было каким-то безумием! И невероятной глупостью. И... лишено какой бы то ни было логики. Но девушка не могла произнести ничего, кроме слабого:
— Джек...
— Да, Кэти. Скажи, что ты хочешь.
Сказать ему, что она хочет? Да она и сама этого не знает. Она не знает ничего, кроме того, что его поцелуи рождают в ней бурный водопад чувств.
Джек провел руками по ее спине, еще крепче прижимая девушку к себе. Холодная скользкая кожа его куртки и грубый хлопок рубашки казались ей необыкновенно привлекательными и эротичными. Она страстно обвила его шею руками и прижалась к нему щекой.
Нет, это было невозможно объяснить. Но всем своим существом она ощущала, что хочет этого и радуется всему, что сейчас с ней происходит.
— О да, малышка, сделай так снова, — пробормотал Джек.
Катерина осознала, что высвободила его рубашку из джинсов. Даже просовывая ищущие руки под ее ткань, она убеждала себя, что вовсе не собиралась этого делать.
Его руки прижали ее к тому месту, по которому она сейчас же смогла определить, какой эффект произвели на него ее манипуляции.
Его дыхание превратилось в тихий стон.
— Боже, как же хорошо! Ах, Кэти. — И он перешел на испанский.
Джек все говорил и говорил по-испански, и Кэти удивилась его словам, но гораздо меньше, чем удивилась той волне невероятной радости и удовольствия, которая струилась между их телами. Зажатая между холодной кожей его куртки и жаром его рук, она изогнулась, и ее голова запрокинулась ему на ладонь. Его губы чуть-чуть пахли скотчем, и этот запах показался ей невероятно приятным. И эти губы шептали по-испански такие интимные слова, которые она едва ли когда-либо слышала.
Никто раньше не занимался с ней любовью с такой страстью. Даже те мужчины, которые знали, что она говорит на этом языке. Внезапно ее посетило сумасшедшее желание — прошептать ему в ответ испанские слова любви, сказать ему о том, что у нее никогда не было ничего подобного. И всем своим существом она поняла: то, что она хотела сказать ему, было правдой, на каком бы языке она это ни высказала, поняла, что грубоватый компьютерщик, вравший ей весь вечер, сейчас говорит то, в правдивости чего можно ни капельки не сомневаться.
А правда была ей так нужна. Нужна как воздух. А происходящее сейчас между ними, несомненно, было Правдой с большой буквы.
И она не выдержала и призналась ему по-испански в любви. А он ответил ей тоже по-испански. А после поцеловал и медленно разжал свои руки, пристально вглядываясь в ее горящие глаза.