— Выругайся, — посоветовала Нелл. — Полегчает.
— Не можешь без колкостей, — то ли спросил он, то ли поставил диагноз.
— А ты бы предпочел, чтобы я квохтала над тобой? — Нелл картинно заломила руки и, жеманно хлопая длинными ресницами, запричитала дурашливым голосом: — О, Кайл, скажи, где болит!..
— Ладно, твоя взяла. — Кайл через силу рассмеялся. — Вот только весь запас французских ругательств я уже израсходовал, а охоту к английским мама в детстве отбила.
— Переходи на немецкий. Тоже очень выразительный язык, могу научить. Сдается мне, дополнительные знания сейчас пришлись бы кстати.
— Да, такие, как ты, мне еще не попадались.
— Мама всегда говорила, что я много болтаю.
Должно быть, ее подвело неумение скрывать свои чувства, потому что он сразу все понял.
— Давно она умерла?
— Четыре месяца назад. — Нелл отвернулась.
— Прости. — В голосе Кайла прозвучало искреннее сочувствие.
Она упорно прятала глаза. Нельзя плакать. Не здесь и не сейчас. Никаких слез.
— Пойдем. — Она все-таки посмотрела на него.
От него не укрылись застывшие капли непролившейся влаги, и рукой он бережно отер их с ресниц, потом отвел со лба непокорные пряди.
— У тебя красивые волосы. Когда на них попадает солнце, они отливают медью — Ужасные волосы, прямые, тонкие и непослушные. — Она не желала попадаться на этот лакомый крючок. — Приходится постоянно собирать их в хвост или закалывать.
— Очень красивые, Нелл. — Он поправил выбившийся локон, вскользь задев шею. Ее обдало жаром, и она вновь испугалась мгновенности своего отклика на его прикосновение.
— По-моему, ты был прав: двуногие хищники опаснее волков.
Она все не так поняла. И все безнадежно испортила. Достаточно было взглянуть на его разом закаменевшее лицо.
— Давай выбираться отсюда. Ты идешь первая.
Нелл перекинула через плечо рюкзачок, провела рукой по укоризненно качнувшимся ветвям молоденькой лиственницы и начала спускаться к видневшейся внизу серой ленте шоссе. Она ни разу не оглянулась, чтобы убедиться, что Кайл не отстает. Шла, смотрела только под ноги и неотступно думала о том, как было бы хорошо взять обратно те глупые и злые слова.