— Прекрасная мысль, — одобрил Кэл. — Рыба должна быть панированной, вымоченной в домашнем уксусе. На десерт приготовь лимонный пирог.
Кристин рассмеялась:
— Знаете, на всех городских мероприятиях ее лимонные пироги идут нарасхват.
— Крис, Дон, наверное, уже заждался, — намекнула Марни.
— Был рад познакомиться с вами, Кристин, — поддержал ее Кэл. — Надеюсь, до скорой встречи.
— Уверена, что до скорой, — ответила Кристин. — Пока, Марни, не скучай.
Дверь закрылась, Марни глубоко вздохнула:
— Прекрасно, теперь весь пол у двери мокрый, а Кристин знает, что у меня есть личная жизнь.
— Что она там сказала насчет городских мероприятий? — спросил Кэл. — Когда будет следующее? Я куплю твой пирог.
— Ты хочешь купить его на глазах у всех? Прекрасный способ окончательно уничтожить мою репутацию.
— Думаю, что уничтожить твою репутацию — лучшее, что я смогу сделать, — ответил он. — Знаешь, Марни, мне с тобой весело. — Кэл взглянул на часы. — О, дьявол, мне пора! Кит будет дома в четверть седьмого, я должен успеть вернуться к ее возвращению.
Марни вдруг осознала, что в течение получаса вовсе не думала о Кит. Глубокие голубые глаза и прекрасное мужское тело заставили ее забыть о собственной дочери. Пораженная и напуганная своим внезапным открытием, она услышала голос Кэла:
— Почему бы тебе не приехать в субботу, в первой половине дня? Я поговорю с Кит и сообщу ей о твоем визите.
— А из города она не сбежит? — шутливо спросила Марни.
— Нет, я не допущу.
И Марни закусила губу.
— В районе одиннадцати?
— Останешься на обед. И прошу тебя, не бойся. Я все обдумал и полагаю, наша встреча была бы неизбежной, даже если бы я не наткнулся на тебя тогда, у магазина. — Он устало провел рукой по волосам. — Ты думаешь, я не боюсь снова испытать боль утраты? После Дженнифер?
Он взял оба пакета с форелью и яйцами, отнес на кухню и поставил на стол. Марни услышала, как он моет руки. Затем он вернулся и обнял ее, словно это уже стало их доброй старой привычкой.
— Спасибо, что согласилась, — произнес он и поцеловал ее. Потом поднял голову и жестко добавил: — Но одно я тебе скажу: я не успокоюсь до тех пор, пока ты не станешь моей. Береги себя, Марни.
Дверь за ним закрылась, и Марни услышала звук отъезжающего джипа. Она пошла на кухню, завернула форель в фольгу и положила в морозильник. Затем взяла тряпку и вытерла лужу у входа.
В субботу, в четыре минуты одиннадцатого, Марни повернула машину в сторону бунгало с кедровой крышей на Моузэли-стрит. На ней были брюки кремового цвета и легкий вязаный свитер. Роскошные волосы сияли чистотой, а косметики было наложено чуть больше, нежели обычно, дабы подчеркнуть торжественность происходящего. Сердце в груди стучало с силой отбойного молотка.