Он начал рассказывать ей про закуски. Когда им налили вина, Рэйф поднял свой бокал:
— Давай выпьем за Фиону и Джона.
— За их счастье, — сказала Карин с блестящими от слез глазами. — Я так скучаю по ней и сгораю от нетерпения увидеть Джона!
— Ты можешь приехать в Стонериггс, когда захочешь, и встретиться с ними.
С ее языка едва не сорвались слова о том, что он многое принимает как должное. Нет, лучше отложить все споры на потом. Смакуя дорогое вино, она воскликнула:
— Я никогда не пробовала ничего подобного! За кого еще можно выпить?
— Может, за твою подругу Лиз? — засмеялся он.
— Точно. За Лиз и Пьера.
Он чокнулся с ней.
— Я счастлив быть здесь с тобой, Карин.
Эти слова вырвались сами собой. Карин пристально посмотрела на него, затем отвела взгляд.
— Сочтем это за комплимент моему платью.
Это был завуалированный отказ. Рэйф почувствовал, что начинает закипать. Похоже, противостояния не избежать, но сейчас не место и не время.
— Ты права! — подтвердил он. — Почему бы нам теперь не выпить за моих родителей? За Джоан и Реджинальда, которые до сих пор безумно любят друг друга.
Карин молча согласилась с ним.
— Замком управляют они?
— Да, и делают это весьма эксцентрично.
Сначала он рассказал ей о том, каким Холден-Касл был много лет назад и каким стал сейчас, затем заговорил о неуправляемой своре собак его матери и о том, что отец просто одержим игрой в бридж. В его рассказе ощущалась глубокая привязанность, и это тронуло Карин.
Потом она сама начала рассказывать о своих родителях, о том, как долго ее отец боролся с болезнью сердца, о трудностях, которые выпали на долю ее матери.
— В университете я была настоящим книжным червем. А как иначе? Ведь моя мама пожертвовала многим, чтобы оплатить мое образование.
Она попробовала салат, приправленный клюквенным соком и оливковым маслом.
— Ммм… восхитительно.
Затем Рэйф попросил ее рассказать о детстве и юности. Им принесли креветки, морские гребешки с овощами и мусс из кленового сиропа. К каждому блюду подали соответствующее вино. Но его надежда на то, что она расскажет ему о своем браке, не оправдалась.
Допив свой эспрессо, Карин сказала:
— Это было лучшее, что я когда-либо ела. Спасибо тебе, Рэйф.
— Не за что. Ты не хочешь немного погулять или потанцевать в патио?
— Когда-то я любила танцевать, — задумчиво произнесла Карин.
Стив был превосходным танцором, но слишком техничным, его душа была глуха к музыке. Танцевать же с другими он ей не позволял. Вспомнив о его жесткости, она содрогнулась.
— Тебе холодно?
— Просто я выпила слишком много, — натянуто улыбнулась Карин.