В лучах прожекторов, методично шарящих по пустырю, образовалась брешь, и Тихон кинулся вперед. Он успел вовремя — еще бы секунда-другая, и обезумевший Нусуп бросился бы к другому вертолету, а там солдаты могли оказаться не такими равнодушными. Нагнав мальчишку, Тихон схватил его за шиворот. Тот брыкнулся, ему удалось вырваться, но лишь на мгновение — Тихон снова настиг.
— Что ж ты делаешь, дурак?!.
Прожектор на миг осветил их фигуры. По инерции проследовал дальше, но вдруг остановился и метнулся назад. Ослепленный ярким светом, Тихон зажмурился. Бежать не было смысла. Если кто-то в кабине сейчас держал палец на гашетке, то Злотникову не хотелось доставлять ему лишнего удовольствия. Он с еще большей силой прижал к себе внезапно притихшего Нусупа и, повернувшись, подставил прожектору спину. Грохот мотора и свист винтов, разрезающих воздух, повис над головой. Свет прожектора был настолько ярок, что, отраженный от снега, просвечивал даже сквозь закрытые веки. Вздыбленный винтами снег бил в лицо, мощные потоки трепали одежду, норовили сбить с ног.
«Ну, давай же! Стреляй!» — мысленно крикнул Тихон тому, кто сидел в теплой, освещенной приборами кабине и готов был принять решение.
Но свет вдруг ушел в сторону, ослабли потоки воздуха, и рокот двигателя начал удаляться. Тихон открыл глаза и повертел головой. Вертолет растворился в небе. Это был последний вертолет. И все бронемашины оставили пустырь, и теперь тащились на север. Постепенно становилось тихо, если не считать легкого звона в ушах. Злотников без сил опустился в снег. Заметил, что на востоке только-только проклюнулся нежный свет зари.
— Нусуп!
Тот лежал на животе и не откликался. Тихон дотронулся до его спины. Нусуп резко дернулся и отполз от Тихона.
— Они должны были спасти всех! — дрожащим голосом сказал он.
— Ты ошибаешься, — ответил Тихон. — Это был карательный отряд. Чудо, что они не тронули тебя.
— Ты врешь!
— Не веришь собственным глазам?
— Я тебе не верю! Они бы взяли меня с собой!
— Взяли с собой, — Тихон усмехнулся. — А кто ты такой? Ах, да!.. Ты же просил помощи за остальных. Великодушный и заботливый Нусуп!
— Я!.. Я!.. — заметно было, что Нусуп растерялся. — Я так и хотел! Чтобы спасти всех…
Тихон перестал издеваться и сделал серьезное лицо.
— То, что ты говоришь, не имеет значения! Не знаю, что там у тебя в голове, но важны поступки. А вел ты себя как последняя сволочь. Они бы вернулись и убили всех, кто остался жив. Ладно, меня ты ненавидишь. Но они бы убили не только меня. Амину, других детей, твоих родственников, между прочим…