Вой постепенно утих. И тем более зловещей становилась эта пауза. Женские и мужские голоса называли имена. Возня внизу усилилась. Сквозь редкие щели огонь освещал внутренности амбара, и теперь Тихон мог разглядеть силуэты. Он понял, что взрослые строят пирамиду из собственных тел и кого-то поднимают наверх. Он протянул руку и нащупал детские пальцы.
— Иди сюда!
— Я Алиша, — раздался плачущий детский голос. — Я не хочу без мамы…
— Не бойся. Она хочет, чтобы ты была здесь, — сказал Тихон и потянул девочку к себе. — Осторожно!
Он вытащил ее наружу. Малышка испуганно вцепилась в него.
— Держись за доски и спускайся. Сумеешь?
Он увидел, что к амбару бежит Амина, а с нею две незнакомых женщины. Вероятно, из новых хозяев поселка. Некогда было спрашивать, почему она нарушила его приказ и где отыскала этих женщин. Он спустил девочку к ним в руки, и, снова вернувшись наверх, принял следующего ребенка. А затем третьего, четвертого…
— Нусуп! — позвал он, когда внизу произошла заминка.
И вдруг Тихона обдало жаром. Ветер переменился. Пламя с обратной стороны амбара перепрыгнуло через крышу, и заползло под нее. Но и в самом амбаре начало дымиться, легкий горелый запах вытягивало изнутри, и слышен был надсадный кашель десятков людей.
— Нусуп? Где Нусуп? — крикнул он в темноту.
— Он не отзывается! Мы не можем его найти. Никто не видел Нусупа? — кричали внизу. — Он спрятался!
«Не хочет, чтобы я его спас!» — догадался Тихон.
— Нусуп, если ты слышишь меня, то слушай! Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять меня! — он сорвался на крик. — Думаешь, ты совершаешь подвиг? Нет! Это те, кто спасает сейчас своих детей, совершают подвиг! А ты просто ненавидишь меня. И вряд ли твоя дерьмовая душонка пригодится Аллаху! Скорее шайтану!
Он прислушался. Ответом была тишина.
— Так пойдешь ты или нет, паскуда?! Не ради меня. Хотя бы ради отца своего мертвого!
— Пойду!!! — наконец раздался голос Нусупа.
— Ну, вот и молодец! — прошептал Тихон, радуясь, что паршивец не может видеть его улыбку.
Нусуп с трудом, но пролез в окно. Тихон вытащил его за воротник и отпустил. Мальчишка покатился вниз, но Тихон даже не обернулся. Ничего, не убьется.
Он вернулся к окошку. Смешались все звуки и голоса внутри: стоны, вопли, ругань, лающий кашель. Ветер сорвал с крыши густые клубы дыма. Тихон согнулся, закашлявшись сам, а когда выпрямился, набравшее силу пламя снова вырвалось из-под перекрытий чердака и пыхнуло в лицо. Тихон попятился.
«Я жив, а они обречены. Вероятно, мне никогда не понять, что они думают сейчас!»
— Алекс, ну почему тебя нет здесь?! Ты бы спас их. А я не сумел!.. — прошептал он, а по щекам катились слезы — от дыма и от безумной жалости к обреченным.