— Было бы лучше, если бы ты поехала в Уайлдшир утром, не дожидаясь понедельника, — тихо сказал Джеймс.
Неопределенность мучила Бет. И все же она собралась объясниться прежде, чем ситуация станет еще более запутанной.
— Вообще-то в этом году я не буду проводить Рождество с тетей, — небрежно сказала она. — Я остаюсь в Лондоне.
— Понятно. И когда ты приняла это решение?
Она не принимала никакого решения. Оно было принято за нее. Бет заметила, что в его голосе сквозило холодное неодобрение. Или ей показалось?
— Вчера вечером?
Бет удивленно посмотрела на него. При чем тут вчерашний вечер? И холодность в его голосе явно не воображаемая.
— Ты ни разу в этом году не навестила свою тетю. И теперь хочешь уклониться от встречи с ней на Рождество? — презрительно сказал он. — Ты хотя бы побеспокоилась о том, чтобы в последний момент предупредить ее об изменении своих планов? Ты рассказала ей, что у тебя есть лучшее предложение от твоего друга?
Ее друга? В голове Бет мелькнула догадка: Джеймс думал, что Дэвид прошлым вечером попросил ее провести Рождество с ним и она согласилась, бессердечно забыв о тете. Если бы Бет не была так рассержена, она бы рассмеялась.
— Как и с кем я провожу Рождество — не твое дело! — вспыхнула она. — И именно тетя Мэри не хочет… — Бет замолчала, уставившись в окно с каменным лицом.
Они остановились на красный сигнал светофора.
— Бет? — позвал Джеймс, ожидая продолжения.
Она глубоко вздохнула. О Господи!
— Я получила письмо от тети несколько дней назад, — сообщила Бет бесстрастно. — Она пригласила к себе на Рождество овдовевшую школьную подругу.
— И что?
— Тетя живет в маленьком коттедже… Только две спальни. Мало места…
Бет знала, что это звучит неубедительно. Так же неубедительно, как и слова из письма: «Конечно, ты всегда сможешь лечь на софе…» Тетя добавила их, видимо, надеясь, что намек будет понят и ее не станут ловить на слове.
Бет остро ощутила наступившую тишину и осторожно посмотрела на Джеймса.
Отводя взгляд от его полных сострадания глаз, она поняла, что он догадывается о многом, о чем она умолчала.
Последнее, чего она ждала от него или от кого-либо еще, это жалость.
— Почему ты не сказала мне об этом раньше? — спокойно спросил он, трогаясь с места.
Бет пожала плечами. Она не говорила об этом никому. Частично из-за гордости, частично из-за того, что не хотела ставить своих друзей в трудную ситуацию — чувствовать себя обязанными пригласить ее праздновать Рождество с их семьями. Кроме того, еще пять дней назад она и сама не знала, что так сложатся обстоятельства.