— Эй, это же вечерний гость. — Она помахала рукой. — Сок в холодильнике.
— Свежевыжатый, конечно.
Она засмеялась:
— Вам это не нравится?
— Ничего, если я сначала приму душ? Использую пару полотенец и, может быть, залью пол в ванной?
— Не стесняйтесь. Возьмите все, что вам нужно, в спальне для гостей.
После душа он почувствовал себя человеком. Глупым, может быть, но человеком. Он пошел в кухню, достал сок из холодильника. Потягивая его, он разглядывал утреннюю Рози О'Ханлон. Неплохо, совсем неплохо.
— Я должен сказать вам спасибо.
Она опять засмеялась.
— За что? За то, что заснули на моем диване? Или за то, что усыпила вас? Большинство людей, бывавших здесь, успевали выслушать по крайней мере несколько предложений. Вы же заснули на первом.
Он скорчил гримасу в ответ на ее иронию, затем прикончил сок.
— И за то, и за другое.
— Не стоит. Садитесь завтракать, красавчик.
Он смотрел, как она снимает с плиты сковородку с яичницей с помидорами и беконом. Рози сказала повелительно:
— Ешьте, потом побежите на работу. Мне надо переодеться, через полчаса за мной заедут из издательства.
Она сняла рукавицы и повесила их у плиты.
— Если вам еще что-нибудь надо, не стесняйтесь, хорошо?
— Хорошо. — Он шагнул к столу. — Очень мило. Рози, вы не должны…
— Я знаю.
Их глаза встретились. Он заметил, что она покраснела. У нее был такой вид, словно ее одолевали сомнения в правильности того, что она делает. Или она хотела, чтобы он сделал первый шаг. А он знал, чего ему хочется. Хотя он и был голоден, больше всего ему хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать ее прямо сейчас. Он шагнул к Рози, думая, как она отреагирует. Она не двигалась, как будто ожидая. По крайней мере он на это надеялся.
— Рози. — Он коснулся ее щеки, ощутил мягкость ее кожи и прикрыл глаза. Услышал, как прервалось ее дыхание. — Рози, — повторил он снова и прикоснулся губами к ее губам.
Он хотел ее обнять, но мешала стальная конструкция. Тогда он взял в руки ее лицо, зарылся руками в ее волосы. Кудри обвили его пальцы. Он откинул голову, посмотрел ей в глаза.
— Я хочу тебя поцеловать, ты же знаешь, — сдавленным голосом произнес Кент, удивляясь самому себе.
Она сжала губы, но не отодвинулась. Слава Богу. Потом она храбро кивнула, уперлась подбородком в твердый воротник. Выражение лица у нее было неуверенное, руки повисли вдоль тела.
Кент улыбнулся. Он подумал, что она, наверное, хочет, чтобы поцелуй ей не понравился. Его поцелуй. А он хотел доказать ей, что она ошибается. Он мягко прикоснулся к ее рту, дожидаясь, пока она расслабится и приоткроет свои губы. Он с трудом сдерживал желание и еще сильнее сжал ее голову. В ожидании он прикрыл глаза, и все исчезло, кроме вкуса ее губ. Дыхание прервалось, узел в груди затягивался все сильнее. Он почувствовал, что она отодвигается, и на него нахлынула волна разочарования. Он уже был готов ее отпустить, когда услышал вздох и почувствовал ее дыхание на своей щеке.