Кент помолчал, затем мягко спросил:
— Почему, Рози? Почему этот парень, а не я?
— Мы ведь обсуждали это и согласились, что мы разные.
Кент устало кивнул:
— Речь идет о семье.
Он молча вел машину до поворота к ее дому. Плавно проехав поворот, остановил машину перед лестницей.
Рози не могла заставить себя выйти из машины. Умница покинула ее, а Гормония властно управляла воображением.
Как это все будет? Будет он шептать что-то на ухо? Будет ли он улыбаться и целовать ее шею, когда они оба будут удовлетворены, когда обоим будет достаточно? Бывает ли когда-нибудь достаточно?
Кент не двигался и ничего не говорил. Его рука, лежавшая на спинке сиденья, шевелила ее волосы, сам он казался погруженным в невеселые мысли.
— Рози, если я передумаю? Если скажу, что постараюсь сделать твои мечты и моими?
Ее сердце забилось, как птица, потом куда-то провалилось.
— Ты прекратишь работать девяносто часов в неделю и освободишь время для меня и дюжины сопливых малышей? Не думаю, что это возможно.
Кент погладил ее шею, Рози не возражала, наоборот, придвинулась ближе, позволяя его пальцам скользить вдоль линии волос. Кожа ее там была опасно чувствительна к прикосновениям его рук. Она наклонила голову, поймав его руку между плечом и подбородком.
— Прекрати.
Он не остановился, а, освободив руку, погладил другую сторону ее шеи.
— Почему ничего не получится? — спросил он спокойно.
Рози старалась собраться с мыслями, игнорируя игру его пальцев.
— Потому что ты это говоришь только для того, чтобы завлечь меня в постель. Ты будешь думать совсем иначе, когда добьешься того, чего хочешь.
Его рука остановилась, потом медленно зашевелилась опять.
— Чего мы оба хотим, Рыженькая.
Она чувствовала, как он притягивает ее к себе, и не пыталась сопротивляться. Когда Кент повернул ее голову и глаза их встретились, она повторила:
— Чего мы оба хотим.
Он поцеловал ее так, что все тело ее задрожало. И как только весь ее мир сжался до размера, в котором помещались их тела и горячие губы, она уже знала, что приближается к опасной черте, за которой ситуацией правит Гормония, и она, Рози, может совершить самую большую ошибку в своей жизни.
Рози была почти уверена в том, что хочет близости с Кентом Саммертоном.
Она отказывалась называть это любовью. Любовь должна быть навсегда. Любовь обязательно включает детей, о которых она мечтала, и мужчину, который, во-первых, был бы мужем и отцом, а уже во-вторых — преуспевающим бизнесменом. Кент Саммертон был классическим трудоголиком, у которого не было времени поесть, не то что возиться с дюжиной отпрысков. Ну, дюжина — это, наверное, слишком много.