— Я хочу познакомиться с тобой поближе, — серьезно сказал он. — Во-первых, разрешите представиться. Я — Чарлз Джей Уэйлс, живу в Праге.
— Ой, папа! — У нее голос сорвался от смеха.
— А вас как зовут, позвольте узнать? — не отступался он, и она мгновенно включилась в игру.
— Онория Уэйлс, живу в Париже, улица Палатин.
— Одна или с мужем?
— Одна. Я не замужем.
Он указал на куклу.
— Но я вижу, у вас ребенок, мадам.
Обидеть куклу было выше сил, Онория прижала ее к груди и быстро нашлась:
— Верно, я была замужем, а теперь — нет. У меня муж умер.
Чарли поспешно задал другой вопрос:
— И как же зовут вашу девочку?
— Симона. В честь моей школьной подружки, самой лучшей.
— Я так доволен, что у тебя успехи в школе.
— На третьем месте в этом месяце, — похвалилась она. — Элси всего на восемнадцатом, по-моему… — Элси была ее двоюродная сестра, — А Ричард и вовсе в хвосте.
— Нравятся они тебе, Ричард и Элси?
— Да, вполне. Ричард очень нравится, и она тоже ничего.
Он спросил осторожно, как бы между прочим:
— А тетя Марион и дядя Линкольн — из них кто больше?
— Наверно, дядя Линкольн все-таки.
С каждой минутой он все острее ощущал ее присутствие. Когда они входили, вслед им шелестело «…прелесть», и сейчас молчание за соседним столиком посвящено было ей, ее разглядывали открыто, словно цветок, который не способен чувствовать, что им любуются.
— Почему я живу не с тобой? — внезапно спросила она, — Потому что мама умерла?
— Тебе полезно здесь пожить, подучишь французский как следует. Папе трудно было бы так хорошо за тобой смотреть.
— За мной больше не нужно особенно смотреть. Я все умею сама.
Они выходили из ресторана, как вдруг его окликнули двое, мужчина и женщина.
— Ба, Уэйлс собственной персоной!
— Лорейн, сколько лет… Здравствуй, Дунк.
Нежданные тени из прошлого — Дункан Шеффер, приятель и однокашник по колледжу, Лорейн Куолз, хорошенькая пепельная блондинка лет тридцати, из той компании, с чьей помощью в то бесшабашное времечко три года назад месяцы пролетали, как короткие дни.
— Муж в этом году приехать не мог, — ответила она на его вопрос. — Вконец обнищали. Определил мне двести в месяц и пожелал истратить их наихудшим для себя образом… Девочка ваша?
— Может быть, вернешься, посидим? — спросил Дункан.
— Рад бы, да не могу. — Хорошо, что было чем отговориться. Как всегда, он не остался равнодушен к дразнящему, влекущему обаянию Лорейн, однако ритм его жизни был теперь иной.
— Тогда пообедаем вместе? — спросила она.
— Если бы я был свободен. Вы мне оставьте ваш адрес, и я вам позвоню.
— Чарли, у меня подозрение, что вы трезвый, — осуждающе сказала она. Дунк, я, кроме шуток, подозреваю, что он трезв. Ущипните-ка его, и мы проверим.