— Марин, мне – не надо. Не надо для меня ничего зарабатывать. Мне и своего хватает.
— Ну что, что значит – хватает? – снова потянула Марина, уже чуть–чуть заводясь. Уже слышались, проскальзывали ненароком сердитые нотки в ее голосе, выскакивали непроизвольно сами по себе, сколько бы она их ни сдерживала. – На что это тебе хватает, скажи? Да ты в одной куртке уже три года ходишь! Это неприлично, в конце концов! Ты на дачу к себе на электричке ездишь, когда можно запросто машину купить! У тебя квартира такая прекрасная, а мебель в ней до сих пор старая и допотопная! Красивый умный мужик, а живешь, как убогий какой! Смотреть же на все это больно! Вот и не смогла я смотреть, и сорвалась! Что теперь, казнить меня за это надо, да?
Она замолчала резко, вдруг спохватившись – не ругаться же с ним она сюда шла, в конце концов. Мириться же шла…Мягко опустив плечи и сведя брови просящим домиком, снова затянула:
— Ну Са–а–а–ш… Ну вот клянусь тебе – больше ни на шаг не подойду! Вот хоть трое суток будешь в свой ноутбук пялиться – не подойду! Слово даю…Ну пошли домой, Саш…Мы же раньше так хорошо жили, Саш…
— Да, Марин, хорошо жили, - улыбнулся ей вдруг весело Саша. – И правда, хорошо. Как компаньоны–товарищи. Я – тебе, ты — мне. Может, я бы и еще так пожил, ты права… Еще дня три назад твои эти обещания вполне меня бы устроили. А теперь уже нет. Я теперь здесь буду жить, Марин. Я еще долго не вернусь. Пока ты себе другое жилье не найдешь и не съедешь, уж точно не вернусь. И даже когда съедешь, не сразу вернусь…
— Как это?
— А вот так это. Людям помочь хочу. Понимаешь? Очень людям деньги нужны. Те самые, которые я им за комнату эту плачу. Просто до зарезу им эти деньги необходимы…Поэтому я и буду тут жить, пока они им нужны…
— Так. Все понятно теперь. Ты просто самым банальным образом запал на эту девчонку, да? Так ведь? Из–за девчонки весь сыр–бор?
— При чем тут девчонка? – совершенно, ну просто совершенно искренне возмутился Саша, и сам даже поверил в эту свою искренность. – С чего ты взяла вообще про девчонку? Странно даже…
— Да то–то и оно, что странно! – презрительно пожала плечом Марина. – Чего ты в ней нашел–то, Саш? Она ж страшна, как пугало! Ты посмотри, посмотри на нее повнимательнее! Дылда дылдой, и узкоглазая к тому же!
Саша замолчал. Он вдруг поймал себя на мысли, что и в самом деле вот уже несколько дней с удовольствием заглядывает в эти узкие и длинные монгольские глаза, с удовольствие погружается все больше и больше в скромный и бедный быт этой семьи, с удовольствием чувствует себя здесь нужным и необходимым, и не только Василисе, но и Ольге Андреевне, и Петьке…А самое главное – ему очень хорошо здесь отчего–то, будто он живет у близких каких и дорогих родственников…