Собрание стихотворений (Мандельштам) - страница 27

Он светит мне лучом нелицемерным.

«Поля без конца, без предела…»

Поля без конца, без предела,
Где ночью рождаются сны,
А днем пролегает несмело
Граница соседней страны,
Где пахнет цветами, и летом,
И сеном, и свежестью рос,
И душным июльским ответом
На робкий весенний вопрос…
Гляжу в безграничные дали,
В мерцанье зеленых полей,
Лежу в синеве и печали,
В тоске благодатной моей.
Я слышу жужжанье, и шепот,
И шорох, и легкий полет,
И горький бессмысленный ропот
В усталой душе не встает.
Сюда приходил я и прежде
От пыльной судьбы городской,
В неясной и смутной надежде,
В желанный, но смутный покой.
И даже в полях бесконечных,
В июльский торжественный зной
Лишь звук обещаний сердечных
Миражем парил предо мной.
Теперь я вернулся на волю,
Но только вернулся другим —
И легче беседовать полю
С внимательным сердцем моим.

«Если ночью мне долго не спится…»

Если ночью мне долго не спится,
Тяжелеет уставшее сердце
И толкутся назойливо мысли
В беспросветном и гулком молчаньи, —
Можно спички нащупать рукою;
В темноте закурить папиросу;
Можно лампу зажечь и часами
Неотрывно смотреть на обои;
Можно просто, уткнувшись в подушку,
Примириться с бессонным томленьем,
С кем-то спорить, потом соглашаться
И опять находить возраженья.
Только мало, убийственно мало
В этом споре надежды и силы,
Только мало, кощунственно мало
Остается ночных утешений.
Утомляют ненужные мысли,
Раздражает излишняя нежность,
Надоели узоры на стенах…
Тускло брезжит полоска рассвета.

«Ночью, когда совершенная…»

Ночью, когда совершенная
В доме царит тишина,
Незащищенность мгновенная
Сердцу бывает дана.
Все, что обычно скрывается,
Все, что забыто не в срок,
В памяти вдруг проявляется,
Как непонятный упрек.
Стиснет рукою железною,
С болью дыханье прервет —
И повисаешь над бездною,
Падаешь в темный пролет…
Может быть, это — отчаянье,
Знак пустоты гробовой?
Может быть, это — раскаянье,
Вечности голос живой?

«Ну что мне в том, что ветряная мельница…»

Ну что мне в том, что ветряная мельница
Там на пригорке нас манит во сне?
Ведь все равно ничто не переменится
Здесь, на чужбине, и в моей стране.
И оттого, что у чужого домика,
Который, может быть, похож на мой,
Рыдая, надрывается гармоника, —
Я все равно не возвращусь домой.
О, я не меньше чувствую изгнание,
Бездействием не меньше тягощусь,
Храню надежды и воспоминания,
Коплю в душе раскаянье и грусть.
Но отчего неизъяснимо-русское,
Мучительно-родное бытие
Мне иногда напоминает узкое,
Смертельно ранящее лезвие?

«Налетает беда, налетает…»

Налетает беда, налетает
Черной тучей удушливых снов.
В сердце хрупкое счастье растает —
Я очнусь безотраден и вдов,
Без любви, без друзей, на чужбине,