Собрание стихотворений (Мандельштам) - страница 28

На первую страницу
Не считая обид и утрат,
Настоящим изгнанником ныне,
Без надежды на близкий возврат.
Все проиграно в жизненном споре.
Замолчали живые ручьи.
Не хочу я удерживать горе
И холодные слезы мои.

«От неосознанной обиды…»

От неосознанной обиды
Проснешься ночью, сам не свой,
Как у подножья пирамиды —
Один в пустыне мировой.
Стучат часы над головою
С бесстрастной точностью вины,
Как будто не самим тобою
Они вчера заведены.
И больше ничего от века —
Во времени заброшен ты:
Ни радости, ни человека,
Ни утешительной мечты.
Встаешь в тоске неисцелимой —
Все та же пустота в ответ.
А за окном струится мимо
Косым лучом фонарный свет,
Без жалости, без снисхожденья,
И кажется, что на стене
Отчетливое отраженье
Того, что в тайной глубине,
Средь одиночества и боли,
Помимо воли, против воли,
Но все же сам, по мере сил,
Ты своенравно возрастил.

«Все это — обманчиво и зыбко…»

Все это — обманчиво и зыбко,
Я не верю песне и мечте.
Напоказ цветет твоя улыбка
В лживой и притворной простоте.
Напоказ пронзительность и нежность,
А за ними — нищета и труд,
И, наверно, страх и безнадежность
В тайной глубине твоей живут.
Ты давно привыкла лицемерить:
Как тебя мне в этом упрекнуть?
Но смотрю, и не могу не верить
В этот царственный и вечный путь.
Что мне в том, что жизнь твоя убога,
Что ведешь деньгам и ласкам счет,
Если неподдельная тревога
Мне сегодня вечером поет,
Если танцем, голосом и скрипкой
Скорбный мир ты вдруг преобразишь,
И на краткий миг своей улыбкой
Радость и бессмертие даришь.

«Все тягостней, все непробудней…»

Все тягостней, все непробудней
И все безотчетной скучней
Мои неподкупные будни,
Упорство медлительных дней.
И только в тревожном сияньи
Раскосых и ласковых глаз,
И только в неверном дыханьи,
Еще разделяющем нас,
Я вдруг забываю о честном
И бедном сознаньи моем.
Есть властная прелесть в безвестном,
Неверном, раскосом, чужом.
Как будто цыганское пенье
И горькая легкость ночей
Сожгли вековое терпенье
Сияньем тревожных лучей.

«Зачем нужна эта легкость без края…»

Зачем нужна эта легкость без края
В мире бесчувственном и тяжелом,
И этот отблеск забытого рая,
Когда мне больше не быть веселым?
Зачем нужна эта мерность и точность,
Когда за нею — не счастье свиданья,
А навсегда — неверность, непрочность,
Молчанье, незнанье, расставанье?
Зачем эта грусть, и прелесть, и нежность,
Раз нет у них судьбы и значенья,
А только — жажда и неизбежность,
Бессмысленность, пустота, мученье?
И все же сердце живет невозможным,
Поет, исходит в сладкой истоме, —
Пока не очнешься с дыханьем тревожным,
Как нищий в своем углу на соломе.

«Эта легкость и эта отрада…»

Эта легкость и эта отрада,
Следующая страница