— Так оно и есть.
— А теперь представьте себе молодого человека, являющегося ее мужем. Вы ощущаете тепло и крепость его рукопожатия, когда он встречает вас в дверях своего дома? Испытывает ли он благодарность к вам за ту финансовую поддержку, которую вы оказали ему на начальном этапе его самостоятельной жизни?
— Ну… я надеюсь, что это так.
— А теперь, мистер Тридуэлл, скажите, положа руку на сердце: можете ли вы представить себе, чтобы один из этих преданных и любящих вас молодых людей совершил хотя бы малейший, самый незначительный поступок, способный принести вам хоть какой-то ущерб?
Словно по мановению волшебной палочки удавка вокруг горла Тридуэлла внезапно ослабла, холод, доселе сковывавший его сердце, бесследно растаял.
— Нет, — убежденно проговорил он, — не могу.
— Прекрасно, — кивнул Бунс. Он откинулся на спинку кресла и с выражением доброй мудрости в глазах улыбнулся посетителю. — Ну и держитесь за эту спасительную мысль, мистер Тридуэлл. Лелейте ее и не отпускайте далеко от себя. Она станет источником вашего спокойствия и утешения до самого конца ваших дней на этой земле.
ТОМ МАКФЕРСОН
Неугомонный убийца
Итак, решение мое твердое — это будет последний сезон, когда Дороти удалось заставить меня в очередной раз перекопать и заново засеять лужайку. Я уже, наверное, сбился со счета, сколько сентябрей угробил на то, что сначала с лопатой, а потом с пакетиком семян в руках занимался реализацией ее все новых и новых садоводческих затей по части лужаек — то перед домом, то позади него, а то и там и там сразу. Каждую осень я с досадой ловил себя на мысли о том, что на самом деле отнюдь не веду борьбу с ползучими сорняками, а лишь самого себя медленно свожу в могилу. В сущности, давно уже напрашивался неизбежный вывод, что когда-нибудь это садоводство и в самом деле угробит меня — разумеется, если я сам первым не ухлопаю жену. Да, конечно, мне и сейчас предстоит в который уже раз перекопать лужайку позади дома, однако, когда дело дойдет до ее засеивания, под слоем земли уже будет лежать тело самой Дороти.
Следует признать, что данный план созрел у меня в голове как-то совершенно просто и вполне естественно, и я искренне пожалел о том, что подобная мысль не посетила меня год, два, пять лет назад. Ведь буквально каждый год Дороти приставала ко мне с одним и тем же до тех пор, пока я наконец не соглашался пригласить старого Краевского с его почвофрезой, чтобы он заново перепахал какую-то одну, а то и обе наши лужайки. Следующие четыре дня — пока сама жена прохлаждалась на ежегодной выставке цветов в Ньюарке — я разбрасывал удобрения и семена и потом регулярно, через каждые четыре часа, поливал свежевспаханную землю. Что ж, в этом сентябре я также помогу ей упаковать чемоданы, а затем, перед самым отъездом, шмякну чем-нибудь по голове. Далее вырою на свежевспаханной лужайке вместительную яму, опущу в нее тело, а на следующее утро разбросаю семена. Ростки быстровсхожего райграса появятся уже на третий день, а где-то дней через пять, когда мне все же придется сообщить в полицию о том, что жена не вернулась с выставки цветов, вся лужайка уже покроется молоденькой зеленой порослью.