Однако
нет, не тогда,
не в конце двадцатых
впервые появились
мои родственники
в Москве. Моя
бабушка, Дарья
Серафимовна,
считай, уже
давно здесь
вместе со своими
сестрами. Только
к концу этого
года она уедет
в Нижний Новгород,
к месту службы
своего мужа,
который сейчас
заканчивает
учебу во 2-й
Московской
артиллерийской
школе. Этим
летом они поженились,
а пока Дарья
Серафимовна
работает
шифровальщицей
в этом самом
Центральном
управлении
снабжении РККА,
и как раз нынешним
сентябрем
поступает на
рабфак МГУ.
А одна
из ее сестер
сейчас устраивается
- или уже устроилась?
- пишбарышней
(машинисткой,
то есть) в секретариат
ГПУ.
Но что
мне это дает?
А ничего. Практическая
сторона этого
вопроса для
меня никаких
сомнений не
вызывала: ни
представляться
своим предкам
(а зачем?), ни
как-либо вовлекать
их в свои дела
я не собирался.
Время
за этими размышлениями
пролетело
незаметно, и
вот я уже подхожу
к зданию бывшего
Александровского
военного училища,
расположенному
по Знаменке,
19. Довольно солидное
двухэтажное
строение в
стиле классицизма
с колоннами
и треугольным
портиком было
не очень-то
похоже на то,
что появилось
на его месте
после перестройки
в сороковые
годы - добавились
еще два этажа,
портик стал
больше и приобрел
прямоугольную,
а не треугольную
форму.
Отыскав
бюро пропусков
и обзаведясь
документом
на право прохода
в приемную
председателя
РВС, иду отыскивать
тот самый кабинет,
номер которого
значится в
полученной
мной бумажке.
Поднявшись
на второй этаж
и пройдя по
ряду коридоров,
где мне то и
дело приходилось
демонстрировать
пропуск часовым,
расставленным
у многих дверей
(впрочем, бравые
подтянутые
красноармейцы
производили
вполне благоприятное
впечатление),
я, наконец, попал
в приемную
Троцкого. Это
была довольно
обширная и
почему-то скудно
освещенная
комната с высоченными
потолками.
Длинные тяжелые
шторы почти
полностью
перекрывали
оконные проемы,
оставляя не
так уж и много
места для дневного
света. На стене
обращала на
себя внимание
карта Советского
Союза - совсем
недавно, во
времена Гражданской
войны, их тут,
говорят, было
несколько
разных, и все
они были испещрены
пометками,
демонстрирующими
ход боевых
действий. За
столом, у стены,
сидели два то
ли адъютанта,
то ли секретаря
- оба в военной
форме без знаков
различия. Как
следует рассмотреть
их мне не удалось,
потому что
зеленый стеклянный
абажур настольной
лампы создавал
в сочетании
с дневным светом,
ослабленным
плотными шторами,
не слишком
удачное для
этого освещение.
Но, собственно,
пока и нет никакой
нужды вглядываться
в их лица.