Понедельник,
вторник, среда
прошли в обычной
бюрократической
круговерти,
а в четверг по
наркомату
поползли слухи
о письме Троцкого,
направленного
им восьмого
октября в Политбюро.
Согласно этим
слухам, Троцкий
выступил против
зажима партийной
демократии.
Так-так, все
пока идет, как
и шло в моей
истории. Никакой
видимой реакции
на наш с ним
разговор Лев
Давидович не
демонстрирует.
Да и вокруг
меня никакого
шевеления пока
не видно - а ведь
некоторые мои
слова Предреввоенсовета
никак не мог
пропустить
мимо ушей.
По
зрелом размышлении
решаю не гнать
волну, и подождать
развития событий.
Излишняя суета
может только
навредить. Было
бы чересчур
большим самомнением
воображать
себя мастером
политической
интриги. Любые
неосторожные
шаги могут
привести к
тому, что я заиграюсь
и попаду под
раздачу без
всякой пользы
для дела.
Как
и ожидалось,
через неделю
появились
новые, гораздо
более неожиданные
для мирка советских
служащих, слухи.
Если про то,
что Троцкий
бодается с
большинством
Политбюро, не
вынося пока
этих конфликтов
на люди, было
известно уже
довольно давно,
то вот направленное
в ЦК ВКП (б) письмо,
подписанное
сорока шестью
видными деятелями
партии (в том
числе и членами
ЦК) было весьма
необычным
событием. Обличение
бюрократизации
партии и государства,
и требование
реальной партийной
демократии,
содержащиеся
в письме, стали
предметом
многочисленных
кулуарных
разговоров
среди партийцев,
да и не только.
Очередной
телефонный
звонок, раздавшийся
в среду, 17 октября,
при всей его
ожидаемости,
меня все же
удивил:
- Здравствуйте,
Виктор Валентинович.
Вас беспокоит
Бутов Георгий
Васильевич,
управляющий
делами РВС
Республики.
Не могли бы вы
подойти ко мне
завтра, восемнадцатого
числа, прямо
с утра. В девять
тридцать вас
устроит?
Бутов,
Бутов... А что
я о нем знаю?
Да ничего! Зачем
же ему нужна
эта встреча?
Непонятно...
- Простите,
Георгий Васильевич,
а каков будет
предмет разговора?
- Не по
телефону, - коротко
бросил мой
собеседник.
А, ладно!
Кто не рискует...
- Хорошо,
я буду.
- Тогда
до завтра, Виктор
Валентинович.
- До
свидания, - и
трубка отозвалась
лишь щелчками
да шорохом
помех.
Завтрашним
утром я прошел
уже знакомым
путем по Знаменке
к зданию РВС,
заглянул в бюро
пропусков и
получил необходимую
для прохода
в это важное
учреждение
бумажку. Ориентируясь
на номер кабинета,
и подвергаясь
проверкам на
многочисленных
постах, я добрался
до приемной
управляющего
делами Реввоенсовета.
Секретарь
доложил о моем
приходе, и тут
снова пришлось
испытать легкое
недоумение
- Георгий Васильевич
сам вышел из
кабинета, и,
поздоровавшись,
сообщил: