– Почему из твоих уст это звучит так страшно? – Ингве в притворном испуге отшатнулся. – Нет, не уйду. Мне… нам и идти-то особенно некуда.
– Так! – Тёмный Мастер подозрительно сощурился, отчего его глаза превратились в щелочки. – А вот и гнус в ухе! Или камешек в сапоге? Ты бы и ещё дольше к нам носа не казал! Гордец, гордец, каким был, таким и остался… Ринлэй э'тьёрг, голова твоя дубовая!
– Не надо. Не говори так, – негромко сказал он. – Ты не был там, Ньяро, а я был… я слышал их целых двенадцать лет… такого и врагу не пожелаешь. Они бродили, подбираясь всё ближе и ближе, жадные, вечно голодные… – Он мотнул головой, отгоняя жуткое воспоминание об узкой тропе меж скал и голосах, неумолчно шелестящих в тумане. – Никогда больше… не хочу… так…
– Двенадцать лет – немалый срок, – с неумолимостью целителя, вскрывающего гнойник, произнес Тёмный Мастер. – Ты всегда был везучим, брат, но проходить двенадцать лет без Имени, не свихнуться, не сломаться и найти новое – это тянет на божественное вмешательство!
Ингве изумленно покачал головой и, не сдержавшись, фыркнул.
– Запомни это, – весело проговорил он. – Запомни эти слова хорошенько! И не подумай отказаться от них, когда увидишь эту "длань богов"! Хотя Йоле умеет себя показать. Поражает сразу и насмерть.
Ньяро несильно ткнул друга кулаком в бок: он чувствовал подвох, но никак не мог понять, в чём он.
– Такой хороший Ищущий?
– Лучший, – как о само собой разумеющемся, сказал Ингве. – Другой бы и не смог сломать тот демонов терцет. Ты ведь помнишь?..
Безумный маг, уродовавший и убивавший молодых женщин, несколько лун держал в страхе Ар-лаир, один из южных оплотов гильдии. Он был нагл и неуловим, и охота могла продолжаться бесконечно… но потом убийца совершил оплошность: он убил кромешницу. И Ингве та Вертиг, дознаватель столичной городской стражи, выследил его и взял живым, хотя никто не осудил его, если бы душегуб погиб "при попытке к бегству".
Процесс, наверное, был самым быстрым за всё время существование судебной системы. Лишение Имени даже не обсуждалось, убийцу единогласно приговорили к развоплощению. Пока оглашали приговор, маг, не отрываясь, смотрел в глаза Ингве. И никто не успел понять, что произошло, когда оковы Усмирения на его запястьях внезапно раскрылись, и в лицо дознавателя полетело что-то, похожее на клок тумана.
Ньяро сидел рядом с побратимом и хорошо помнил, как по щеке мазнуло что-то липкое и холодное, ноздрей коснулся запах пыли и тлена, а в следующий миг Ингве, коротко вскрикнув, без сознания откинулся на спинку кресла. А убийца с диким воплем повалился на пол, извиваясь в жутких судорогах.