Она не сказала «моя единственная цель». Ник поднял стакан:
— А это — мой закадычный друг.
Все бы ему шутить, подумала Конни. К тому, что ей хотелось сказать в следующий момент, она готовилась весь день:
— Вчера…
— Давай не будем об этом.
— Нет, будем. Вчера я разбудила в тебе надежды…
«Нет, Конни, ты разбудила во мне желание, которое я с трудом преодолел».
— Не беспокойся, — сказал он вслух. — Я не держу на тебя зла.
«Но ты держал меня целых пять бесконечных минут в своих мокрых объятиях», — подумала она и промолчала.
Ник улыбался, и она отчетливо видела в его глазах отблеск вчерашних чувств.
— Я не стану распространяться об этом и тебя попрошу о том же, — сказала она решительно, стараясь справиться с неожиданно нахлынувшим на нее потоком чувственности, щекотавшим ей кожу. — Мне было вчера так одиноко.
— Да?
— Я чувствовала себя абсолютно одинокой, беззащитной.
— Да? — слово ветерком прошелестело в тишине ниши ресторана и упорхнуло в залитый лунным светом сад за окном.
— Не пойми меня превратно, Ник. Когда надо, я сильная. Я не раскисну, если случится попасть в переделку.
— Уж в этом-то я уверен. Вчера, вылетев из Капитолия, ты была похожа на ландскнехта. Я сам тебя испугался.
— Да, но… — сказала она жалобно.
— Неужели ты думаешь, я способен яростно сопротивляться, когда на меня накидывается женщина? И какая женщина! Если бы я вчера устоял совершенно, я бы сегодня уважал себя немного больше.
— Какой ты легкомысленный!
— А какая ты серьезная! Но обменявшись этой парой любезностей, давай, однако, на этом остановимся, если, как я полагаю, это именно то, чего ты хочешь.
Именно этого Конни не хотелось.
— Ник, я и раньше использовала людей, поэтому считаю своим долгом предупредить тебя, что постараюсь использовать и тебя в своих целях.
«Но иногда получается так, что тот, кого я использую, становится мне необходим, — подумала она, — я совсем запуталась».
Ее признание не стало для Ника откровением и не расстроило его. Он вынул лимонную дольку из своего стакана, раздавил ее и бросил на стол.
— Учитывая обстоятельства, я тебя отлично понимаю.
— Но ведь так поступать нехорошо!
— Нехорошо брать людей в заложники, нехорошо годами держать их в неволе и нехорошо судить людей. Я не сужу тебя, Конни. Ты должна быть верна тем, кого любишь. Я уж не буду говорить, как это твое качество восхищает меня и что значат для меня твои искренность и мужество.
— Ты умеешь говорить приятные вещи, Ник.
Он взял ее пальцы в свои и принялся их перебирать, а в ней снова проснулось желание, наполнив ее тело смутным ожиданием.