Ник касался ее так часто, что она уже перестала удивляться той быстроте, с какой ее тело отвечало на его прикосновения. Как будто испуганная стая пташек вдруг срывалась с земли, взмывала высоко в небо и парила там, подхваченная невидимыми воздушными потоками.
Конни решительно опустилась с небес, вспомнив, зачем она здесь.
— Ты так и не сказал мне, почему мы неожиданно сорвались и умчались из деревни. Я ожидала увидеть сзади нас джипы мятежников и услышать грохот выстрелов.
— Я был почти уверен, что так оно и случится.
Кровь застыла у нее в жилах. Неосознанно она крепко сжала его руку.
— Была опасность?
— Мы на полной скорости от нее ускользнули. Бегство в таком случае — самое верное средство.
Конни затрясло, она ощутила холодную пустоту в сердце.
— Тебя предупредила та женщина?
— Да, и без лишних слов.
— Она ничего не сказала об отце?
— Нет.
Ник по привычке старался попридержать язык и не особенно вдаваться в подробности. Годы, проведенные на дипломатической службе, научили его говорить не более, чем это было необходимо. К тому же он щадил Конни. Она делала все возможное для спасения человека, которого любила. Как жаль, что это был не он, Ник Этуэлл.
Он отставил подсвечник в сторону и наклонился к ней, сведя голос до шепота:
— Та женщина ясно намекнула, что мятежники поблизости.
Конни судорожно вцепилась в его руку, и Ник ощутил горячие токи, перебегавшие от нее к нему. Мысль о том, что любовь надо еще уметь заслужить, не оставляла его. Если нужно было бы рыскать по округе и выуживать крохи сведений, только лишь для того чтобы, в конце концов, заслужить ее благодарную улыбку, он бы с радостью занимался этим день и ночь.
— Мы были, должно быть, совсем близко от него, — сказала Конни, имея в виду своего отца.
Свет свечи отражался в ее глазах. Огромные черные зрачки в зеленом море радужной оболочки были островами, к которым он плыл, преодолевая волны и течения. Нику опять захотелось оказаться заложником вместо ее отца.
— На таком маленьком острове, как Лампура, твой отец всегда где-то рядом, но какое это имеет значение, если он пока не на свободе!
— Как ты думаешь? Не мог он нас видеть?
— Пожалуйста, Конни! Не давай преждевременным надеждам увлечь себя!
Она сжала плотно губы и кивнула согласно головой.
— Не ожидай сразу многого, пообещай мне это, — попросил Ник.
Она только пожала плечами, уставившись в темноту за окном.
— Я цепляюсь за каждую соломинку. Одной больше, одной меньше, какая разница!
Ник ободряюще сжал ее руку, вспомнив, как он впервые увидел ее в кабинете Уиткрафта и как мужественно она боролась тогда с охватившим ее отчаянием. Именно тогда он впервые почувствовал, как его сердце потянулось к ней. Именно тогда он понял, что ему не вызволить уже свое сердце обратно.